Эдгар отвечал на ласки отчаянно, шаря ладонями по девичьим плечам, стягивая с плеч платье, грубо, настойчиво массируя ключицы, перебираясь руками к груди. Он тоже слушал, поняла Лана. Как тарабанит ее сердце, срываясь с цепи, теряя ритм, спотыкаясь, когда мужские пальцы осмеливались погладить, сжать сильнее спрятанные под тонкой тканью платья полушария.

Она не дышала. Эд не выдыхал.

Лана едва не теряя нить реальности, перебежала пальцами на его спину, чувствуя, как отзывчив он на любое прикосновение, как мелко дрожит и пунктирно дышит. Царапнула вдоль позвоночника, ноготками вниз, шалея от мощи и выраженных бугров мышц. Скользнула указательным пальчиком в ложбинку на пояснице и замерла под плотно затянутым поясом.

Его запах, многогранное амбре с нотками цитруса, свежестью чайного дерева и терпкостью белоснежного мускуса, выкручивал и ломал барьеры. Лана заметила, как безумно горят жёлтые глаза, как мужчина облизывает пересохшие от рваного дыхания губы. Это было приятно: осознавать, что она нужна ему также сильно, как он ей. Никаких сомнений – он тот самый.

Мужчина наклонился, тёмные волосы упали на высокий лоб, а глаза полыхнули, напоминая маленькие солнца. Эдгар будто намеренно водил Лану по краю безумия и не позволял шагнуть за грань. Это мучило, злило, но и настраивало на одну с ним тональность. Она потянулась сама, обвила крепкую шею руками и прижала к себе, настаивая на поцелуе. Оставаясь в миллиметре от его губ.

Вот я. Вся твоя.

Луна щедро поливала его смуглую кожу золотом, и на ней распустился красочный узор в виде чешуи.

Невероятно!

Вот что значит вожделение вперемешку с хмелем, и не такое покажется.

Прикрыв веки, Лана выпустила тихий стон, и тёплое дыхание пробралось по шее к подбородку, перебежало к виску, а затем вернулось к губам.

Целуй же!

Эд лишь обжег подбородок горячим прикосновением кожи к коже, переместил губы куда-то вверх, чтобы тут же спрятаться в ее волосах и задышать тяжело и часто. Длинные пальцы чувствительно помяли локоны, а нежные поцелуи замерли, чтобы потеряться, разбежаться мурашками по телу. Остыть.

Все ещё держится на расстоянии, будто не может перейти черту.

Желанный недосягаемый десерт. Лана готова вступить в настоящую битву за ласки, ухаживания и… порывистый низкий хрип над ухом. И именно ему, Эдгару, хотела подарить то, что хранила столько лет. Невинность. Да и она всегда знала, что появится особенный мужчина, которому Лана отдаст все.

Сердце и душу в том числе.

Впившись пальцами в каштановые волосы, она неосознанно прикоснулась к жарким губам Эда. Плотно. Отчаянно. Так долго ждала этот миг, что больше не было сил сдерживаться. Сама сделала шаг, сама настояла и вырвала его ответ. Тихий поверженный вздох обжег кожу, и теплый язык, приоткрыв губы, скользнул в рот: нежно, осторожно, робко.

Хотелось закричать, что ей нужно больше, ярче, неистовей, но Лана боялась спугнуть его своей ненасытностью и диким голодом. Подумает ещё, что извращенка.

Эдгар распалялся быстро. Через два-три глотка уже задыхался от страсти. Пил, неистово пил поцелуи, проникая до самых глубин наслаждения, придерживая ее затылок, заставляя Лану запрокидывать голову, путал пальцы в волосах. Ласкал языком, как сумасшедший, обдавая лицо горячим дыханием и стонами. Он дергал невидимые струнки, что отзывались приятной болью в пояснице и заставляли девушку раскрыться и закинуть на него ноги. Притянуть к себе.

Широкий. Огромный. Твердый.

Одежду снимать было некогда. Звякнула молния, пряжка ремня стукнулась о пуговицу.

Лана

Настойчивые руки скатали ткань платья до талии и приоткрыли бедра. Нежные пальцы подцепили край трусиков и одним слаженным движением порвали кружево. Эдгар дышал тяжело, через нос, губы раскрывались в невысказанных фразах, но он молчал, будто боялся, что любое слово – разрушит тонкую иллюзию их безумия.