Одной из самых длительных командировок была поездка в Находку, на Дальний Восток. Там открывалось новое управление Треста и меня приглашали на должность главного инженера. Был август 1972 года. Мне удалось побывать во всех значимых местах – Владивостоке, Артеме, Находке. Искупаться в Тихом океане. Месяц я знакомился с условиями работы. Понимал, что по сравнению с Норильском здесь масштабы мизерные, работа не интересная – в основном на ремонте судов. Поэтому, когда на должность решили взять местного, я даже обрадовался. Подписал отпуск (моя Таня с сынишкой уже были у мамы с папой в Измаиле) и вылетел самым далеким рейсом Аэрофлота Владивосток – Одесса. Летел на ТУ-104 с шестью промежуточными посадками 18 часов. Вот когда понимаешь строки песни «Широка страна моя родная…».

Чаще всего приходилось бывать в родном Тресте. То на технических совещаниях, то на сдаче серьезных экзаменов на различные допуска, то на подведении итогов года или профессиональных конкурсов. Я постоянно отличался как рационализатор и несколько лет носил звание «Лучший рационализатор Треста». Кстати кроме почета и призов рационализация приносила и вполне ощутимый доход. Нам выплачивали до 4 процентов от экономии по рацпредложениям. Были вознаграждения сопоставимые с месячной зарплатой, а то и более.

Город Ангарск появился среди сибирских просторов после войны, в начале пятидесятых. В этом месте решено было построить секретный и очень важный завод для советского ядерного проекта. На огромном предприятии, под землей, обогащали уран и вырабатывали «тяжелую воду» для атомных и водородных бомб. Завод потреблял массу электроэнергии. Поэтому неподалеку построили еще несколько теплоэлектростанций. Потом рядом расположился Ангарский химкомбинат. Первые агрегаты на него поступили из завоёванной Германии в качестве репараций. Потом протянули трубу из Тюмени и построили Нефтеперегонный завод. Ангарск превратился в довольно мощный промышленный центр. Сам город строили молодые архитекторы и его отличительной чертой были максимально сохраненные деревья. Иногда сосна росла в полуметре от стены дома. Все дворы были как рощицы с вековыми соснами и березами.

Дальше просто перечислю, где еще пришлось побывать по делам за 30 лет работы в родной фирме. Вильнюс, Рига, Москва и Подмосковье, Свердловск (ныне Екатеринбург), Нижний Тагил, Невьянск, Верхняя Пышма на Урале. В Красноярском Крае – Игарка, Енисейск, Лесосибирск, Снежногорск… Далее – Кемерово, Новосибирск, Иркутск, Усолье – Сибирское…

Но от одной категории командировок я усиленно старался отказаться. И это удалось. Это работа на военных объектах. Дело в том, что наш трест выполнял работы на шахтных пусковых установках межконтинентальных ядерных ракет, на новейших комплексах радиолакации. Этих объектов в Сибири было очень много. Основной подрядчик на этих работах «Минсредмаш» не справлялся. Привлекали нас. Но я еще в начале работы в «СибМА» услыхал, что те, кто работает на оборонных объектах дают подписку о неразглашении секретных сведений в течении 15 лет. А это автоматически делает таких людей невыездными. Приходилось под разными предлогами отлынивать. В последствии я мог ездить в турпоездки за рубеж. Бывал в Индии, ГДР, Болгарии.

Хотя наши рабочие ездили на такие объекты с удовольствием. Тяжело и скучно было по три – четыре месяца, по 12 часов вдень, без выходных вкалывать в сибирской глуши. Зато заработки были очень приличными, а потом давали с месяц отгулов. Помню, как управляющий трестом на совещании выговаривал нашему руководству за поведение, вернувшихся в трест за расчетом после оборонного объекта, норильчан.