Вот это была награда студентам! После нашей столовки, да такие деликатесы! Жареные поросята, куры, утки, запеченные целиком карпы из совхозного пруда, салаты и винегреты! Председатель извинился, что магазинной выпивки мало. Мы спросили про вино.

– А этого без ограничений! Председатель показал на две полные бочки – в одной красное, в другой белое. После того как студенты утолили первый голод, парторг попросил исполнить кое-что из нашего репертуара для работников столовой. Вдохновленные отменным угощением, мы повторили клубную программу, а я, в добавок, спел несколько военных песен Высоцкого, которые только-только начали звучать на первых советских катушечных магнитофонах. Особенно потрясла ветеранов песня «Штрафные батальоны». Уехали домой мы часа в два ночи нагруженные гостинцами и впечатлениями.

Сплоченность нашей группы подтвердили события в начале четвертого курса. После возвращения с сельхозработ нам объявили, что специальность «киноаппаратура» в нашем институте закрывается. В Госплане решили, что для народного хозяйства хватит специалистов по этой специальности, которых готовит Ленинградский институт киноинженеров. Чтобы как-то загладить свою вину за неожиданный облом, руководство института предложила каждому из нашей группы выбрать себе любую специальность на любом факультете и перейти, досдав, при необходимости, не изученные нами предметы.

Известие повергло нас в шок и уныние. Расставаться мы категорически не желали. Получив стипендию, мы собрали вече в общежитии. Попели, попили, погрустили. Девочки поплакали. После долгих дебатов вперемешку с тостами, мы торжественно сожгли плакат с названием нашей «Краснознаменной» группы К-31. И выработали наш «ответ Чемберлену», то – есть ректорату. Трое ребят, что изначально поступали на эту специальность, заявили о желании перевестись в Ленинград и получить-таки желаемое образование по киношному направлению. Я думаю, главным мотивом в их решении было то, что они все трое были одесситами, жили дома и страшно завидовали нашей вольнице. Так что слинять из под опеки родителей, да еще в Питер, было для них негаданной удачей.

Двое поддались на уговоры приехавшего из города Ровно вербовщика. Там открылся институт атомной энергетики, готовил кадры для строительства и эксплуатации атомных станций. На первый курс принимали в обычном порядке, а на старшие курсы переманивали студентов из других ВУЗов страны на очень соблазнительных условиях. Ох, не завидую я атомной индустрии, получившей в те годы выпуски из «перебежчиков». От нас им достался Митя Барон с тремя или четырьмя не сданными «хвостами», и не тянувший по всем предметам. Да и что было ожидать от таборного цыгана волею судьбы оказавшегося студентом. До четвертого курса он дошел только благодаря нашим усилиям, преподаватели ставили ему тройки, не смея противиться нашим бурным уговорам.

Остальная масса на следующий день озвучила декану следующее предложение. Специальность нас не волнует. Выбирайте сами, куда нас перевести. Но! Переводите всей группой! Через пару дней нам предложили специальность «Автоматизация литейного и металлургического производства». Мы согласились. И группа получила шифр ЛА-41.

Наивысшей концентрацией талантов и способностей каждого наш коллектив достигал во время очередной сессии. Одной работой над шпаргалками мог бы позавидовать великий фокусник Кио со всем своим шоу. Были шпоры в виде гармошки из аккуратно сложенной бумажной ленты с ответами на билеты, выписанных мельчайшими буквами и цифрами. Были полоски тончайшей бумаги спрятанные под прозрачным кожухом авторучки. Искать ответ на билет надо было вращая внутренний цилиндр ручки относительно внешнего. Девчата исписывали формулами ноги от колен до трусиков, в этом им было легче, только подними юбку до «нужного ответа». Но юношам легче было проносить на экзамены конспекты и даже толстые учебники. Достаточно было надеть рубашку на выпуск и застегнуть поплотнее пиджак или курточку. После многих экспериментов я пользовался шпаргалкой в виде обычного листка, вырванного из тетрадки. Такие, чистые, нам выдавали при подготовке ответов на экзамене. Листок был исписан вкривь и вкось формулами и не привлекал внимания среди таких же исчерканных листиков.