– Буду иметь это в виду, господин комендант, – ответила я и, отдав салют, вышла из кабинета.

Я была рада, что Кёгель смягчился, но в то же время не была уверена в том, что хочу остаться в Равенсбрюке. У меня в душе поселилась какая-то смутная тревога.

Может, лучше вернуться на станцию и поехать домой? Если понадобится, я и на трех работах могу работать.

Новый коттедж для надзирательниц выстроили всего в нескольких шагах от ворот лагеря. Комната меня просто сразила. По площади она оказалась больше, чем вся наша квартира в Дюссельдорфе. Широкая кровать застелена стеганым пуховым одеялом, рядом – туалетный столик. Косметикой, согласно правилам, пользоваться нельзя, но столик вполне сойдет за письменный. А в общей ванной комнате, кроме купели, был еще и душ. Но самое главное – в коттедже имелось центральное отопление. Чистая, обставленная новой мебелью комната с личным балконом. Мама бы только головой покачала, увидев, какое мне выделили жилье.

На обед я прошла в главный лагерь через служебный вход. В небольшой офицерской столовой было очень шумно. В это время там собрались врачи и охранники, включая многих из пятидесяти докторов СС, которых перевели в Равенсбрюк. Все – мужчины. На обед подали жареную свинину, картофель с маслом и говядину разных видов. Я надеялась завести знакомство с лучшими медиками Германии, о которых упомянул Кёгель. Хотя так как соотношение мужчин и женщин в составе врачей равнялось сорок девять к одному, то торопиться в этом смысле мне было некуда.

Конец ознакомительного фрагмента.