В двадцать лет он написал так и оставшийся неизданным роман под названием «Жак», в котором есть фраза, резюмирующая все его муки творчества: «К чему желание дописать “Илиаду”?» Его, не потерявшего интереса к литературе, вдохновляют поэтические произведения, он живет среди книг, которые так же важны для него, как музыка. В его библиотеке, состоящей большей частью из книг, изданных во второй половине XIX века, три тысячи томов. Все прочитаны, все с пометками, сделанными его рукой, – редкие издания Бодлера или изданные в сорока экземплярах произведения Метерлинка.

Эрнест Шоссон, среднего роста, коренастый, с высоким лбом, переходящим в очень рано облысевший череп, смотрит на жизнь так, словно видит в ней только прекрасное, чистое. Это честный и милосердный человек. Но под видом доброго отца семейства скрывается мистик. Он рьяный католик и во всем следует заветам Евангелия. Но окружающие замечают, что он часто бывает мрачен.

Вместе с тетушкой Жанной, на которой он женился в 1883 году, они составляют гармоничную пару. Они очень любят друг друга. Жанна, изящная и одухотворенная молодая женщина, – превосходный музыкант, а для него – идеальная спутница. Она любит и понимает музыку, она способна оценить все связанные с ней перипетии и мучения. После помолвки он посвятил ей симфоническую поэму опус № 5, которую назвал «Вивиана», по имени феи-защитницы[12]. Жанна поддерживает его и полностью доверяет ему. Ее красота настолько совершенна, что кажется нереальной: ее тело, лицо, ее сине-зеленые глаза, все в ней очаровательно, не говоря о ее длинных и изящных белых руках, отличительной черте всех женщин этой семьи, творящих чудеса за роялем. После свадьбы она терпеливо сосуществовала под одной крышей с родителями Шоссона, в доме номер 22 на бульваре Курсель, в особняке, построенном ее свекром.

Теперь они живут там вместе с пятью детьми: тремя девочками и двумя мальчиками (Дениз-Этьенн, Анни, Жан-Мишель-Себастьен, Марианна и Лоран), крики и шалости которых оживляют семейный очаг. Но они же добавляют забот: Анни больна чахоткой (что не помешает ей дожить до девяноста лет). Когда Шоссон у себя дома играет на фортепиано, она, больная, всегда находится рядом с ним, лежа в кровати. Летом и во время продолжительных отлучек Шоссона в деревню вместе с ним переезжает вся семья, забирая с собой гувернантку и двух или трех слуг, которые занимаются кухней, стиркой и ведением домашнего хозяйства. К ним в гости регулярно наведываются друзья и родственники.

«Вы как будто тащите на себе ношу своего счастья», – деликатно пишет ему Морис Дени. Его творчество, начиная с «Нежной песни» и заканчивая «Славословием супруге», не говоря уже о дуэте «Ночь», воспевает счастье, которое, не перестает удивлять и восхищать меланхоличного Шоссона. Письмо, написанное им Жанне и датированное 7 июня 1897 года, объясняет его потаенное чувство: «Я отлично сознаю, что все мое счастье – это ты, моя драгоценная любовь. Без тебя все самое лучшее, что меня окружает, потеряло бы свою ценность. Я не был до конца счастлив до того дня, когда узнал тебя, и с тех пор твоя чуткая нежность каждую секунду была для меня источником счастья. (…) Любовь моя, обнимаю тебя от всей души. Поцелуй от меня малышей». И подписывается: «Твой Эрнест Шоссон». Он очень счастлив в семейной жизни и внимателен к своим домочадцам, однако все время ищет одиночества, чтобы без помех предаваться творчеству.

Его главное произведение – опера «Король Артур», – отнявшая у него около десяти лет жизни (1885–1895 годы), – создавалась в отчаянии, в сомнениях и разочаровании. Он упорно трудился, без конца переделывал и беспощадно правил каждый акт, каждую сцену, страшась не добиться своей цели. «Казалось бы, я прекрасно поработал, – пишет он Пьеру де Бревилю, одному из своих друзей-композиторов. – Вы знаете, что я начал с совершенно необычайной для себя легкостью. И, продолжая гореть, я вдруг замечаю, в третьем акте должен очень многое изменить. От этого у меня отнялись руки и ноги. Понимая то, чего нельзя было оставить, я совсем не понимал, что нужно привнести». Затем тому же де Бревилю он жалуется на плачевное состояние своего произведения: «Мне остается дописать две сцены, но они так трудны, что у меня не хватает смелости взяться за них. Между тем я должен решиться, так как потратил много времени, с грехом пополам переделав весь первый акт, только что закончив его. Сомневаюсь, что это окончательный вариант. На данный момент он мне нравится, но я уже подумываю о будущих изменениях». Самые соблазнительные декорации не всегда способны отогнать черные мысли композитора. Шоссону все время представляется, что он гонится за несбыточной мечтой своего музыкального гения.