– Ты ее убил, что ли? – спросил Серега минут через пять. – В целях самообороны?

Женщина была красивая. Но на любителя. Такого, как Витёк, например. Ноги-сиськи-губы-волосы… И при этом какое-то отсутствие индивидуальности. Женщины в центре Москвы сегодня такие… как под копирку. Не отличишь. На кухне стали бить часы. Как в фильмах ужасов.

И тут она открыла глаза. Очень медленно. Отчего стало ещё страшнее.

Смотрела на нас, не мигая.

И вдруг залаяла:

– Гав! Гав!

Я заорал. А Серега швырнул в неё какую-то вазочку из коридора. И попал. Прямо в голову.

Она дернулась и медленно сказала ему:

– Говори со мной. Говори, что ты хочешь сделать со мной.

– Замолчи! – заорал Витёк и бросился ее душить.

– Говори со мной, – пророкотала она нарастающим басом. – Гааавв… Гав…

– Ну ты урод, – сказал Серега. – Чокнутый урод.

Витёк сидел на диване. Точнее, он сидел на ней, а она лежала на диване. Лежала неподвижно. Но мне казалось, что ее пальцы шевелятся.

– Механизм попался бракованный, – сказал Витёк. – Мне так хорошо было, что я почти забыл, что она кукла… Ее тоже заедает, оказалось.

– Две заики чокнутых! – сказал Серега, но уже не так зло. Голос у него дрожал, и мне казалось, что он тоже начал заикаться.

– Ну а ты что молчишь? Что ты всегда молчишь?! – крикнул он мне точь-в-точь как моя жена. Даже с теми же интонациями.

Я подошёл к дивану и осторожно погладил её. По ноге, но в таком месте, чтобы Витёк не обиделся. Кожа была удивительно приятная на ощупь.

– Бухгалтер, – сказал я. – Милый мой бухгалтер. Вот ты какой…

– Говори со мной, – сказала она в ответ. – Говори…

«Все бабы одинаковые», – подумал я.

– А мне бокал белого, – произнёс он, и вдруг его интонация начала падать.

Падала, падала, стремясь к полу. То ли как сбитый бомбардировщик, то ли как курс рубля прошлой осенью.

– Слушай, я всё время забываю, – сказал он, словно извиняясь. – У меня опять денег с собой нет.

– Да ладно, – сказал я миролюбиво. – Угощаю.

Антон улыбнулся, но улыбка вышла какой-то неловкой. Как и пауза, которая после этого повисла.

– У меня приятель есть, киношник, – издалека начал я. – Большой человек. Он мне рассказывал, как много лет назад их юная банда млела от общения с одним великим. Он их каждый раз вывозил на обед в какой-то дешевейший азербайджанский шалман рядом с «Мосфильмом». Заурядная забегаловка, но готовили так, что с ума можно было сойти. И всё время за них платил. Им неудобно было, и однажды, когда официант счет принес, они чуть ли не драку устроили. Чек выхватывали, спорили… Потом, когда победитель из кармана деньги доставал, он спохватился. Ну и спросил у старшего: «Простите, вы не возражаете?» А тот посмотрел на него насмешливо и говорит: «Здесь заплатить славы нет».

Друг развеселился.

– Смешно. Правда, смешно. Сильно!

– А то, – подмигнул я. И спросил: – Почему нет-то?

Он прилично зарабатывал. Мог с зарплаты квартиру купить. В ипотеку, конечно, но всё равно.

– Ты по телевизору что смотришь? – вдруг спросил он.

Я удивился.

– Футбол смотрю… – И задумался.

– А я прогноз погоды, – вздохнул Антон.

– Ха! – сказал я и повторил. – Ха-ха! Прогноз погоды любой мужик смотрит.

– Ты на каком канале смотришь?

Я опять задумался. Он просто ловил меня врасплох, я не знал, что ответить.

– Да на всех…

Он не отреагировал.

– Понимаю, – сказал я. – Но не понимаю. Какая связь Гидрометцентра с деньгами? Ты же ведь не споришь, надеюсь – про атмосферное давление или влажность?

Принесли вино. Ему, а мне чай. Он пил, я ждал, пока чай хоть немного остынет.

– Я Серафиму клею, – сказал он. – С НТВ. Все деньги туда, хоть кредит бери.