– Твой парень курит? – спросил он, пуская дым.

– Курил все что дымится и пил все что горит и не горит тоже, – ответила она. – А еще кололся всем, что вставляет. Вот и попал в психушку.

– Да он просто гигант, – сказал Ричи.

– Ты прав, он и в самом деле гигант под два метра ростом, – сказала она. – Правда, худой. Он талантливый, многому меня научил, почти всему, вот только вредные привычки ко мне не прилипли.

Ричи снова с интересом слушал Аню, время от времени затягиваясь сигаретой, пуская дым в сторонку, и привычно слегка прищурился, прикрыв одно веко, чтобы не щипало глаз – в нем все выдавало заядлого курильщика. Но это был странный курильщик, поскольку в его лице оставалось что-то очень юное, если не сказать детское. Когда Аня его вчера увидела на экране в первый раз, ей показалось, что у него длинные волосы спадают по обе стороны лица, но потом, когда он поправил пятерней свои космы, оказалось, что на щеках, в пол лица – густые жесткие бакенбарды, а на подбородке и под носом пробилась щетина.

– Ты, наверное, этот самый… ну кто там у вас бегает с мечами, – сказала Аня, рассматривая его.

– Кэндо, кэндзюцу? – переспросил Ричи, пытаясь помочь собеседнице вспомнить забытое словечко.

– Да нет, не то,– замахала она руками, – похоже на… «бансай».

– «Бансай» – это такая экибана из живого растения, – подсказал Ричи, – а есть еще боевой клич: «Банзай!»

Он, зажав сигарету в углу рта, с улыбкой изобразил перед экраном, как двумя руками рубят мечом.

– Ну да, кто там эти, которые бегают и с криком «банзай» всех рубят? – спросила, наморщив лоб, Аня.

Еще немного подумав. Ричи, наконец, понял о чем речь:

– Ты, наверное, спрашиваешь про самураев? – уточнил он.

– Да точно, забыла словечко, – сказала она. – Ты не он?

Ричи отрицательно повертел головой:

– Я из семьи простых токийских торговцев. Мои предки люди конечно почтенные, но очень мирные. Хотя… моя жена поговаривала, что будто бы ее дед был самурай, но может быть это просто семейная легенда. А что касается моего собственного дедушки по материнской линии, то он вообще был айн. Знаешь, кто такие айны? – спросил Ричи.

Аня только растерянно пожала плечами и виновато улыбнулась.

– Ладно, проехали, – тоже с улыбкой предложил Ричи.

– Расскажи, – попросила она.

– Честно говоря, я сам не очень вникал, – сказал Ричи. – Просто в школе проходили. Если коротко, то айны – это коренное население нашей страны. Когда-то, тысячи лет назад, с материка приплыли китайцы, начавшие айнов резать. Те сопротивлялись, но пришельцев было больше. Так, в процессе резни, получились мы японцы.

У Ани позвонил телефон, но она, посмотрев на номер, просто переключила телефон в режим полета – звонил Кирилл. Ей сейчас не хотелось даже думать про прежних своих друзей, все эти разговоры про игры. Теперь со своим новым знакомым ей было куда интереснее. Хотелось проводить с ним больше времени. Да и ему с его новой знакомой, то есть с Аней, кажется было приятно.

– Ты снова вспомнил про свою жену, – сказала Аня. – Тебе… не попадет?

Она лукаво улыбнулась.

– Мою жену зовут Ёсико, но ей больше нравится, когда ее зовут Джанко и она, похоже на то, что… съехала с этой квартиры, – признался Ричи. – Официально мы не в разводе, я не донимаю ее расспросами. Она теперь заменяет меня на моей работе. Ей это интересно. Там есть еще мой партнер. Мне кажется, они спелись. Он не женат, а Джанко – современная молодая женщина. Так что своей семьи у меня считай, нет.

– Вы больше не любите друг друга? – спросила Аня.

– Понимаешь в чем дело, – заговорил Ричи, словно бы только и ждал этого вопроса. – Мы с Джанко знакомы с детства. Наши родители дружили. Нас, по сути, сосватали, две семьи соединили свои капиталы. Все было прекрасно – до определенного момента. Если бы родился ребенок, семья бы сохранилась. Мы планировали детей, но жизнь внесла свои коррективы.