Отец семейства, у которого на коленях лежала двустволка, насторожился, локтем придвинул ружье к животу, а когда Лупцов с Иваном Павловичем подошли поближе, громко и внушительно предупредил:

– Не подходи, буду стрелять! – После этих слов он отложил хлеб в сторону, взял ружье и навел стволы на двух незнакомцев.

Иван Павлович мгновенно остановился, будто наткнулся на невидимую стену. Он хотел было возмутиться, но Лупцов опередил его и доброжелательно сказал:

– Не подойдем, не бойтесь. Мы только хотели выяснить, что случилось. Может, вы знаете?

– Если бы знал, я бы давно академиком был, – спокойно ответил отец семейства.

– А куда вы идете? – стараясь говорить как можно мягче, спросил Лупцов. – Я не так просто спрашиваю. Мы уже несколько часов кружим по улицам. В центр не пускают. Что делать, непонятно.

– Мы тоже ничего не знаем, – ответил отец семейства. – Дома жить невозможно, черт-те что творится. Сплошной полтергейст. Нашествие барабашек. «Войну миров» читал? – Его жена, видимо, долго крепившаяся, как была с полным ртом, так и разрыдалась, и тут же вслед за ней заплакали дети.

– На «Войну миров» это непохоже, – сказал Лупцов и бросил сумки на землю. – У тебя спички есть? Свои дома забыл.

– Есть, – ответил отец семейства. Он полез в карман, достал коробку, но, как только Лупцов двинулся к нему, снова взялся за ружье. – Не подходи. Стой лучше там. – После этого он бросил спички Лупцову.

Курил Лупцов совсем недолго. Его раздражал этот тип с двустволкой и жующая плачущая женщина. Сделав несколько затяжек, он отшвырнул сигарету и кивнул Ивану Павловичу. Тот сидел на своей сумке и рассматривал под ногами голубовато-серебристую плесень. Он даже потрогал пятно пальцем, понюхал его и вытер о брюки.

По дороге домой им часто попадались люди с рюкзаками, сумками и даже мешками. На лицах у всех было одно и то же выражение: недоуменный страх и ожидание, и лишь один раз откуда-то из-за дома выскочил здоровый, разбойничьего вида молодой человек с кривым толстым дрыном в руках. Еще издали парень заорал:

– Мужики, слышь, мужики. Что случилось-то?

– Сами не знаем, – на ходу ответил Лупцов.

– Вы не эти?.. – крикнул громила и покрутил дрыном в воздухе.

– Не эти, не эти, – ответил Иван Павлович. Поверив на слово, здоровяк пошел рядом и принялся рассказывать, как у магазина он увидел длинную очередь, подошел узнать, зачем стоят, но на него никто не обратил внимания.

– Все молчат и только рожи корчат. Страшно, – признался парень, – честное слово, страшно стало. Я на лица смотрю, а у них глаза у всех, как стеклянные. А сами толкаются, дергают друг друга за волосы… А руки у всех какие-то опухшие… ты бы видел. У тебя курить есть? – обратился он к Лупцову. Получив сигарету, парень со смехом продолжил: – Я их вот этой дубиной разогнал. Знаешь, бью, а они как резиновые, палка отскакивает.

Лупцов представил, как этот громила в одиночку отметелил толпу, и спросил:

– И что, разбежались?

– А как же, – самодовольно ответил парень, а затем поправился: – Ты знаешь, честно говоря, я не понял. Они вроде бы и разбежались. Я же тебе говорю, жутко смотреть. Я их дрыном охаживаю, а им хоть бы что. Разошлись и снова давай друг друга дубасить. Цирк! – Здоровяк махнул кому-то рукой на прощанье и сказал: – И чего народ боится? Их же мало. Час назад тварь какую-то в яме сожгли. Визжала, как свинья.

Лупцов вспомнил лейтенанта милиции, и его слегка передернуло.

Домой они вернулись ближе к вечеру. Солнце закатилось за крыши домов, и небо сделалось таким плотным и сочным, таким насыщенным, словно в воздушную толщу влили изумрудную зелень и хорошенько размешали.