3. Глава вторая. Как флиртуют мальчики и сотрудники налоговой

 Last Christmas
На прошлое Рождество
I gave you my heart
Я подарил тебе своё сердце.
But the very next day you gave it away
Но на следующий день ты его вернула.
This year
В этом году,
To save me from tears
Чтобы оградить себя от переживаний,
I'll give it to someone special
Я подарю его кому-нибудь особенному.

«Last Christmas» — песня британского поп-дуэта Wham!

 Я не допела сет, веришь, нет, но мне показалось, что свет потух и луч прожектора нацелился на тебя. Ты сидел в этом луче, а я стояла в таком же, но на сцене. На нас, почему-то, были наряды в стиле “Чикаго”, и… ой, не спрашивай. Песня закончилась, отгремели аплодисменты (так казалось мне, на самом деле я никому не сдалась со своими песнями), и ноги мои не слушались.

 У тебя были МОИ духи и ты сидел тут. 

 Чёрта с два я уйду с пустыми руками, дорогой друг… 

 — Простите, мы можем поговорить? — я говорила сухо, профессионально. Будто собиралась сообщить о какой-то мелочи, вроде проблем с парковочным местом или вроде того. 

 Но парни за твоим столиком закатились в ужасном смехе. И правда, чего я хотела от места, где подают кальяны и просят за них столько, будто их делает сам Джинн из лампы?

 Я совершенно не боялась таких как ты и сидящие рядом с тобой, при обычных обстоятельствах вы бы меня просто не заинтересовали. Вам нет тридцати, вы по непонятным никому причинам при деньгах, у вас вечно горят, как масляные лампы, глаза. И на “нет” — вы смеётесь. Но вы в общем-то не плохи, вам гулять ещё от силы пару-тройку лет, вы цепляетесь за свою молодость не хуже девчонок “к тридцати”, которые трутся тут с богатыми дядьками. 

 Ты единственный из всей компании так и не засмеялся. Смотрел на меня холодно, убийственно, с вызовом, как на врагиню. Не знаю уж, что я тебе сделала. 

 — А ну тихо, — одними губами произнёс ты и твои друзья заткнулись. — Чего тебе? — и я увидела твою улыбку. 

 Если бы я любила себя чуть меньше, эта улыбочка меня бы непременно тронула. Я бы непременно растеклась тут лужицей, потом достала сердце, протёрла тряпочкой и вручила тебе, извинившись, что оно пачкается кровью, но я непременно всё постираю. 

 За такие улыбки продают сердца, я не сомневаюсь, но, к счастью, не на ту напал. 

 — Мм… поговорить, — как дураку повторила я, развела руками, будто жесты могли помочь. 

 — Тебе разве петь, — ты почесал ногтем большого пальца правой руки левую бровь. Ах! За это в придачу к сердцу бедолажка доставала канцелярский ножичек и вырезала что-то на твой вкус: лёгкие, печень, почки... Чего желаете? — Не надо? 

 — Мне надо поговорить. Прошу, давай не будем усложнять. Это очень важно. 

 — Мм… ну, если важно — говори. Принцесса, — ты выделил это слово и твои парни покатились со смеху. 

 Всё ясно, они знают историю с “Почтой России”. 

 Ну ничего необычного, мои девочки тоже, все как одна, уже в курсе. И знай Нина, кто ты, она бы уже металась тут как маленький вертлявый ши-тцу. 

 — Хорошо. Ты по ошибке забрал мою посылку! Не мог бы ты вернуть? Там очень важная для меня вещь, — я не говорила ничего стыдного или странного, но твои дружки опять заржали. 

 — Да, хорошо, — ты улыбнулся. Опять. Где там мой канцелярский ножичек? 

 — Хорошо, — кивнула я, рассчитывая на победу.

 — Хорошо.

 — И?

 — Что и, принцесса?

 — Прости, я не представилась и тебе приходится… кхм… использовать это странное слово. Лидия, — я протянула руку, но ты её не пожал. Ну не страшно, ты просто ещё не знал правил вежливости. Мы прошли их гораздо позже. 

 — Егор, — ты не сводил с меня глаз, а я не убирала руку. Кто кого? Я перевернула ладонь вверх и дважды сжала и разжала пальцы.