На протяжении судебного процесса Микаэль часто вспоминал тот летний вечер. Они беседовали как одноклассники, по-дружески и в то же время подтрунивая друг над другом, как в годы учебы в гимназии, когда они доверяли друг другу тайны, свойственные их возрасту в целом. Повзрослев, они разбрелись в разные стороны и отдалились друг от друга, стали фактически чужими.

Весь вечер Микаэль никак не мог припомнить, как они подружились в гимназии. Роберт казался ему скромным и сдержанным юношей, очень стеснительным в общении с девушками. Позже он преуспел на банковском поприще, пожалуй, даже сделал карьеру.

Хотя Блумквист ни секунды не сомневался в том, что сейчас их представления о мире разошлись.

Микаэль напивался не слишком часто, но тогда эта незапланированная встреча во время неудачной морской прогулки продолжилась – за дружеской вечерней трапезой и обильными возлияниями. Ну и что тут особенного – подумаешь, старые школьные приятели встретились и решили немного поболтать и выпить… Именно поэтому Микаэль не воспринял всерьез рассказ Роберта о Веннерстрёме. Но в конце концов победил инстинкт журналиста, он навострил уши и включил логику.

– Я не очень понимаю, – сказал Блумквист. – Ведь Веннерстрём – заметная величина среди биржевиков. Если я правильно помню, он миллиардер…

– «Веннерстрём груп» потянет приблизительно на две сотни миллиардов. Ты имеешь в виду, зачем миллиардеру вообще гоняться за жалкими пятьюдесятью миллионами?

– Ну да, зачем ему рисковать – ведь столь откровенное мошенничество не может остаться безнаказанным?

– Не уверен, можно ли назвать эту операцию откровенным обманом. Отчет Веннерстрёма единодушно одобрили топ-менеджеры ППП, а также сотрудники банка, правительство и аудиторы риксдага.

– Но в любом случае для Веннерстрёма пятьдесят миллионов – пустяковая сумма…

– Согласен. И все же не забывай: «Веннерстрём груп» – инвестиционная компания, торгующая всем, что приносит прибыль: ценными бумагами, опционами, валютой… Да и много чем еще. Веннерстрём заключил контракт с ППП в девяносто втором году. А ты помнишь осень девяносто второго? Тогда рынок находился в подвешенном состоянии.

– Конечно, помню. Я как раз взял кредит на покупку квартиры под нефиксированные проценты, а в октябре ставки Центробанка взлетели до пятисот процентов. Так что я целый год выплачивал ипотеку – девятнадцать процентов.

– Да уж, помню я эти времена, – усмехнулся Роберт. – Меня самого это тоже коснулось. И Ханс Эрик Веннерстрём, так же, как и все остальные игроки на рынке, пытался решить те же проблемы. Его компании вложили миллиарды в самые разные ценные бумаги, но наличных им явно не хватало. И вдруг выяснилось, что раздавать новые ссуды невозможно. Обычно в таких случаях продают какую-нибудь недвижимость для компенсации ущерба и латают дыры в бюджете. Но в девяносто втором никто не хотел покупать недвижимость.

– Проблема ликвидности.

– Вот именно. И не только у Веннерстрёма. Любой бизнесмен…

– Не называй его бизнесменом. Называть бизнесменами таких, как Веннерстрём, – значит, оскорблять серьезных представителей этой профессии.

– Что ж. Каждый биржевой делец рано или поздно сталкивается с проблемой ликвидности. Итак, Веннерстрём получил шестьдесят миллионов крон. Шесть из них он вернул, но только через три года. Расходы на проект «Минос» не могли обойтись больше чем в миллион. А теперь подсчитаем: только рента с шестидесяти миллионов за три года обернется вполне приличным доходом. Все зависит от того, как и куда он вкладывал деньги. Он мог удвоить или утроить полученный от ППП капитал… Впрочем, хватит об этом дерьме. Давай лучше выпьем.