Мою голову как будто сжали тисками. Как женщина, гордящаяся своей независимостью, я странным образом оказалась во второй раз за год загнана в угол.

Вперив взгляд в руки моей матери, я на миг задумалась. Одновременно боковым зрением я видела, как Джек и его мать пытаются делать вид, будто наш с ней разговор им неинтересен. Мать вернулась в мою жизнь недавно, но даже этого времени мне хватило, чтобы понять: она великий манипулятор. По всей видимости, эта черта была у нее в крови вместе со способностью видеть мертвых людей.

– Думаю, я смогу это сделать, – сказала я, пытаясь сдержать улыбку. – Но я не могу взять на себя восстановление еще одного дома одна. Мне нужна помощь.

– Разумеется, – кивнула мать. – Я предполагала, что ты привлечешь свою подругу Софи и всех, кто еще помогал с твоим домом. Разумеется, я им всем заплачу. Я также попрошу Амелию помочь мне с мебелью. Вряд ли я оставлю ту, что сейчас в доме, она как будто из студенческого общежития.

На этот раз я улыбнулась. В моей голове родилась идея – идея, которая должна была стать идеальным возмездием за то, что моя мать добилась своего.

– Вообще-то, я не подумала про Софи, но теперь, когда ты упомянула ее, – да, мне понадобится ее помощь. Я же подумала про моего отца. Он восстановил сад на Трэдд-стрит. Уверена, он с удовольствием возьмется за это дело и на Легар-стрит.

Ее улыбки как не бывало.

– Сомневаюсь, что он…

– Это мое главное условие, мама. Или он участвует, или ты делаешь все сама. Твой выбор. Помнишь, что мы с Джеком избавились от зловредного призрака? Я уверена, что у нас получится сделать это снова. Но я сомневаюсь, что ты когда-либо восстанавливала дом самостоятельно.

Моя мама посмотрела на Амелию Тренхольм. Лицо матери Джека оставалось бесстрастным. Джек извинился и пошел принести из холодильника безалкогольное пиво.

Впрочем, я не стала мысленно похлопывать себя по спине в знак одобрения за точно нанесенный удар: какая-то часть меня отчаянно хотела, чтобы она сказала «да».

Джинетт снова повернулась ко мне:

– Что-то подсказывает мне, что я когда-нибудь горько пожалею об этом, но сейчас я не вижу иного выбора. Кроме того, если он будет работать в саду, мне не придется часто иметь с ним дело.

В ответ я, подражая ей, подняла бровь.

– Ну ладно, – сказала она, вставая и надевая перчатки. – Пусть будет так. А теперь, похоже, мы должны подготовить небольшое заявление для прессы, чтобы они поскорее убрались. Что-то в духе того, что мы ничего не знаем, и это правда. Мол, то, что произошло более ста лет назад, сегодня не имеет для нас никакого значения.

Джек протянул руку, помогая мне встать с дивана.

– Верно. И мы знаем, что это правда. – Он обнял меня, и я с благодарностью прильнула к нему. Мне тотчас вспомнился призрак маленького мальчика, который заставил нас разгадать тайну прошлого, чтобы вернуть доброе имя его матери.

Заметив руку Джека, мать снова оглянулась на меня.

– Я не сказала, что это правда, а только то, что я скажу прессе. – Она взяла сумочку. – Надеюсь, ты извинишь меня, если я не завершу эту сделку рукопожатием. – Джинетт на прощание поцеловала Амелию, и Джек открыл ей дверь. – Я позвоню тебе, – добавила она. – Я пока живу в отеле «Чарльстон-Плейс» на Митинг-стрит. И мне не терпится вернуться в родной дом.

Легкий испуг пробежал по моим жилам, словно песок в песочных часах, сначала медленно, а затем все быстрей и быстрей, подталкивая меня к неизвестному сроку.

– Я позвоню тебе утром, чтобы обсудить детали предложения.

– Хорошо. Спокойной ночи, Мелли.

Не в силах ответить матери теми же словами, которые я в последний раз сказала ей много лет назад, в ту ночь, когда она оставила меня, я посмотрела на Джека в надежде на его помощь.