– То, что вы ищете, у заднего сиденья, – подсказал мужчина. – И настоятельно рекомендую чем-то прикрыть дыхательные пути. Запах там не самый благоприятный для вдыхания.

– Иди ты! – отмахнул Забадаев. – Запах ему неблагоприятный, умник хренов.

Но как только дверь автомобиля открылась, он сразу забыл про недовольство. Тошнотворный запах разложения ударил в нос с такой силой, что, будь в желудке капитана хоть какая-то пища, в то же мгновение оказалась бы на асфальте. Забадаев сунул руку в карман кителя, поспешно достал оттуда носовой платок, прикрыл им нос и рот и только после этого смог заглянуть в салон. На полу возле заднего сиденья стояли два мешка из-под сахара – один побольше, другой поменьше. Все, как и говорил обращенец.

Двумя пальцами правой руки Забадаев осторожно отогнул край ближайшего мешка. Позывы к рвоте усилились, как только он увидел содержимое. Мешок был наполнен частями человеческого тела. Сверху красовалась культя человеческой руки, посиневшие ногти выделялись на фоне желтушного цвета кожи, почему-то ассоциируясь в воображении капитана с переспевшей сливой. В голове промелькнула мысль: надави посильнее, и брызнет. Вернув край мешка на место, он хлопнул дверцей и повернулся к обращенцу.

– Теперь вы мне верите? – задал тот совершенно глупый вопрос.

– В отделение. Живо! – успел произнести Забадаев, прежде чем его вывернуло наизнанку прямо на глазах обращенца.

Мужчина бомжеватого вида оказался личностью культурной. Он прошел в дежурку, корректно оставив без комментариев слабость сотрудника правоохранительных органов, за что тот был ему весьма признателен. В душном помещении тошнота вернулась, но на этот раз Забадаев сумел с ней справиться. Глотнув воды из пластиковой бутылки, он набрал номер кабинета дежурного следователя и, осторожно подбирая слова, доложил:

– Товарищ майор, тут у нас ЧП назрело.

– Что еще за ЧП, Забадаев? Снова обращенцы забодали?

Шутке следователя Забадаев не удивился, лишь злорадно усмехнулся, представив, насколько осложнится жизнь майора Иванченкова буквально через несколько минут. «Уверен, ближайшие недели тебе будет не до шуток», – мысленно произнес он и невозмутимо продолжил доклад:

– На парковке стоит автомобиль марки «ВАЗ‐2199», без номерных знаков. В салоне автомобиля находятся два пластиковых мешка с останками человеческих тел. – И, не удержавшись, подколол: – Поздравляю с «расчлененкой», товарищ майор.

Тот даже трубку на аппарат положить не успел, так спешил. Выскочив в помещение дежурки, он налетел на Забадаева, как коршун на цыпленка:

– Что за шутки, капитан? Какая еще «расчлененка»? Ты что, перегрелся? – Вопросы сыпались из уст майора вперемешку с нецензурной бранью. – Учти, Забадаев, если это шутка, она тебе дорого обойдется.

– Во двор выйдите, – подал голос бомжеватого вида мужчина. – Все лучше, чем сквернословить в стенах учреждения, призванного поддерживать общественный порядок.

Майор скосил взгляд в сторону говорящего, увидел, кто перед ним, и снова выругался.

– Это что еще за явление? – грубовато поинтересовался он. – Снова бомжей привечаешь, Забадаев?

– Это, товарищ майор, главный свидетель, – с наслаждением проговорил капитан. – Этот гражданин пригнал автомобиль и сообщил о найденных в нем трупах. Заявитель, товарищ майор.

– Заявитель? Он? – Майор окинул мужчину брезгливым взглядом. – Свидетель, говоришь? Ладно, тащи свой зад в мой кабинет, а я пойду посмотрю, на самом деле все так скверно, или вы с капитаном на пару тут «беленькой» балуетесь.

Майор вышел во двор. Вернувшись буквально через минуту, он молниеносно заскочил в стеклянную колбу дежурного, сорвал трубку с пульта и заорал во всю глотку: