Лили автоматически бросила взгляд назад, на Тристана. Скарлет оказалась права. Рубашка под темным, слегка помятым костюмом от дорогого портного была не заправлена, перекошена, распахнутый ворот открывал взгляду золотистую кожу и изгиб ключицы. Лили не знала, какое из нахлынувших чувств хуже. Злость, что поцелуй, который пробудил в ней такие волшебные эмоции, ничего не значил? Или стыдное понимание, что она готова заплатить любую цену, лишь бы Тристан поцеловал ее еще раз?

– Все нормально? – вполголоса спросил Том.

Они с Тристаном пересекли поле и направлялись к шатру, где расположился бар. В ответ на вопрос Тристан коротко кивнул:

– Прости, что опоздал. Не мог выбраться раньше.

– Для меня это не проблема, но армия твоих обожательниц начала терять терпение. Я устал отвечать на вопрос, где ты мог застрять.

– По официальной версии – на вечеринке в Сан-Тропе.

– Горячая, должно быть, была вечеринка. – Том заговорщицки ухмыльнулся. – На твоем месте я застегнул бы рубашку как полагается. Ты же не хочешь, чтобы дамы перевозбудились и устроили дебош?

Тристан скорчил гримасу. Когда он торопливо переодевался на небольшом аэродроме неподалеку, в глазах двоилось от усталости. Не самые идеальные условия для подготовки к светскому событию года. Звуки бодрой музыки в прохладном воздухе напомнили, что впереди его ждет еще одна бессонная ночь.

– С официальной версией разобрались, – сказал Том. – А где ты был на самом деле?

– Казакизмир, – бесстрастно отозвался Тристан, застегивая на ходу рубашку.

– Я надеялся, что ты этого не скажешь. – Том поморщился. – Новости оттуда почти не доходят, но, насколько я понял, дело плохо?

Название небольшой провинции в Восточной Европе давно стало синонимом жестокости и отчаяния. Десять лет там шла война, причин которой никто не помнил. Военные и наркобароны с кровью рвали друг у друга власть, безжалостно расправляясь с теми, кто пытался положить конец произволу или хотя бы протестовать. Недавно в прессе появилось сообщение, что в ходе одной из таких разборок целую деревню стерли с лица земли.

– Можно сказать и так. – Тристан усилием воли загнал поглубже кошмарные видения. – Один из наших водителей потерял семью. Убили всех, кроме его беременной сестры. – Углы его рта горько изогнулись. – Похоже, военным не терпелось испытать новенькое оружие, которое они купили на деньги банка Ромеро.

Задержавшись у входа в шатер, Том положил ладонь на руку друга:

– Как ты?

– Отлично. Ты знаешь, я не увлекаюсь благотворительностью. Езжу туда из практических соображений, хочу немного подравнять шансы.

Тристан говорил, не глядя на Тома. Его взгляд был устремлен вдаль, на озеро в сумеречных тенях и башню в саване тумана. На волевом лице играли желваки.

– Я могу что-то сделать? – спросил Том тихо.

Тристан сверкнул короткой язвительной улыбкой, входя во влажную, пропитанную алкогольными парами полутьму шатра:

– Меня уже давно никто не видел в свете, так что я собираюсь кинуть репортерам хорошенькую косточку. Если в прессу просочится хоть слово о том, где я был и что делал на самом деле, служба безопасности сойдет с ума.

Улыбка Тома не выдавала его истинных эмоций, пока они протискивались к барной стойке, приветствуя гостей.

– Это легко организовать, – прошептал он. – У меня здесь есть несколько ручных репортеров светской хроники. Они, конечно, стоят на эволюционной лестнице выше папарацци, но моментально опустятся до бульварщины, если ты публично приударишь за какой-нибудь более или менее известной куколкой.

Взяв со стойки два стакана, Том протянул один Тристану:

– Будь здоров, старина. Так кто станет твоей счастливой избранницей?