Я рассказала Кларки про наш спор насчет ребенка и про то, как я швырнула яйцо в Финна.

– В школу? – заорала я тогда. – А-а, он пошел в школу? И я, Финн, все время жду, что зазвонит телефон и эта чертова миссис Майлз сообщит мне, что Джордж забыл свой набор для игр или сломал один из компьютеров… – В руках я держала коробку яиц, и тут во мне что-то взорвалось. Я швырнула одно яйцо. Оно ударилось о деревянную дверь, желток попал в трещины. Финн глядел вытаращенными от удивления глазами то на меня, то на разбитое яйцо.

– Обещай, что ты никогда не подойдешь ко мне с коробкой яиц, – улыбнулся Кларки, потом откинулся на спинку стула. – Вы что, едите на ужин яичницу?

Я устало улыбнулась.

– Я была в стрессе, понятно? Господи, мне страшно даже подумать… – Мне не хотелось договаривать начатую фразу.

– Что ты родишь такого же, как Джордж? – спокойно договорил Кларки за меня и поставил передо мной кружку с чаем. – Я уже положил сахар. Немного.

– Что, если будет еще один мальчик?

– А что, СДВГ наследственная штука?

– Да. Мы подозреваем, что синдром дефицита внимания и гиперактивности был у матери Финна, только без диагноза.

– Он знает, что ты беременна? – Кларки аккуратно провел пальцем по ободку горячей кружки. Описав полный круг, остановился и сменил направление. Я всегда говорила ему, что у него пальцы музыканта.

– Нет, знаешь только ты.

– Послушай, вообще-то тебе нужно поговорить об этом со своим мужем, а не со мной.

Я поджала губы.

– Если бы я могла. Иногда он не хочет ничего слушать.

Кларки нахмурился и почесал нос.

– Финн должен понять, что беременность – это замечательная новость. Но в то же время тебе потребуется поддержка, настоящая поддержка. Он не должен прятать голову в песок, как страус.

Я с готовностью закивала.

– На месте Финна, – продолжал он, нежно погладив меня по руке, – я бы постарался понять, что ты чувствуешь.

Тут я вспомнила свой сон.

– Что? – спросил Кларки, заметив мое странное выражение лица.

– Недавно мне приснился сон про тебя и меня.

– Интересно. И что в нем было?

– Мы с тобой стояли на церемонии бракосочетания в корзине воздушного шара.

– Похоже на какой-то кошмар. – Кларки засмеялся.

Я снова оперлась локтями о стол и прижала ладони ко лбу.

– Нет, не кошмар. Но вообще-то я думаю о Джордже; он будет любить братика или сестричку. Я никогда не отказывалась от мысли о втором ребенке. Может, родится девочка?

– Разве это составит какую-то разницу?

Я стала грызть свой и без того обкусанный ноготь на большом пальце.

– Что со мной такое? Некоторые люди мечтают о детях, а я в ужасе.

– Никто не знает, каково тебе растить Джорджа. Мы лишь пытаемся понять, но вся тяжесть лежит на тебе.

– Хотелось бы мне, чтобы Финн думал так же. Почему он не может этого понять? Ведь ты понимаешь.

– Ты вообще-то хочешь этого ребенка?

– Что?

– Решать тебе, Джози.

Я неловко поежилась.

– По-моему, он никогда мне этого не простит. Наш брак разрушится. Я не смогу.

– Но он любит тебя!

– Это наш ребенок. Я не смогу. – Я открыла холодильник и съела еще один ломтик холодной картошки.

– Прости, Джози, я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Твое здоровье, физическое и душевное, важнее всего. Я помню, как ты мучилась с маленьким Джорджем, делала вид, что все о’кей и не получала ни от кого помощи. Ты должна сделать то, что считаешь правильным.

Я повернулась к нему.

– Ты знаешь меня лучше, чем все остальные, иногда лучше, чем Финн.

– У меня многолетняя практика, – улыбнулся Кларки.

В эту секунду я подумала о Кларки и себе – восемнадцатилетних.

– Джози? О чем ты подумала?

– Об отношениях. Как все сложно.

Он кивнул.