Я просто вросла в бетонный пол.

– Это вынужденная мера. И, конечно же, не из-за вашей профнепригодности. Вы один из лучших мастеров своего дела, – продолжал ошеломлять Баранов. – На данном этапе ваша помощь была неоценимо важна. Я вам искренне благодарен.

Закончив душещипательную речь, он направился к двери.

– Я возьму ключи от «Мерседеса», – обернувшись на секунду, сказал Сергей.

Я постаралась припарковать «Мерседес» в более или менее неприметном месте. Но дети, конечно, нашли машину и играли теперь около нее, все-таки боясь приблизиться. Взрослые же, проходя мимо, косились на вмятины от пуль в ее боку и на слегка треснувшее стекло левой задней двери.

Что-то подсказывало мне остановить его, вернуть назад. Но не побегу же я за ним и не кинусь на шею! У нас несколько иные отношения. Свой гонорар я получила в полной мере. Кроме того, уходя, Баранов обещал, что, если его знакомым понадобятся услуги телохранителя, он будет предлагать мою кандидатуру. Если успеет. Я боялась, что когда-нибудь ему перестанет везти.

Свой профессиональный долг я выполнила. Сохранила клиента нетронутым и девственно-чистым. Ни царапинки не появилось, ни волоска не упало с головы. Теперь, по сути дела, меня не должна волновать его судьба. Не стоит беспокоиться. Но почему-то Баранов не выходил у меня из головы. Странный, небывалый случай, удивлялась я сама себе.

Очень не хотелось бы услышать со дня на день печальную весть о трагическом конце короля нефти и газа Баранова Сергея Александровича.

Весь оставшийся день ушел на то, чтобы привести в порядок нашу квартиру. Вернее – тети Милы. Что еще больше усугубляло положение и могло накалить обстановку. Но, зная Милу, с уверенностью скажу, что этого не случится. Не тот она человек, чтобы поднимать скандал из-за мелочей, как мне казалось.

Тетя Мила была дома около десяти часов вечера. Слегка обгоревшая на солнце – здесь главное знать меру, – но счастливая и довольная. Не хотелось бы омрачать ей праздник души и портить настроение плохими новостями. Очень хорошо, что основной бардак я успела убрать до ее приезда. Поняв, что что-то не так, тетя Мила первым делом кинулась ко мне и поинтересовалась, все ли со мной в порядке. Она, конечно же, знала – работа у меня опасная, но люди, которые тебя любят, никогда не привыкнут к этому, не смирятся, настаивая на подыскивании работы поспокойнее.

– Женя, что случилось? – спросила она, пытаясь говорить как можно строже и холоднее, но сразу же смягчилась и добавила: – С тобой все в порядке?

– Издержки производства, неизбежные, – ответила я. – Можешь не беспокоиться и не переживать, теперь я в бессрочном отпуске.

Потом тетя проверила, все ли на месте. Убедилась, что главное не пропало: ни деньги, ни драгоценности – она очень дорожила и берегла маленький кулончик в виде сердца, такие еще часто показывают в кино: они открываются, и в эти две половинки можно вставить особо дорогие тебе крошечные фотографии. Там было изображение молодой тети Милы и первой ее любви, о которой она помнила, раз так хранила сердечко. Вздохнув, тетя начала помогать мне убираться. Одна я, безусловно, справилась бы, но таков уж характер тети Милы.

Большая часть видеокассет оказалась негодной, и от нее пришлось избавиться. Сердце мое обливалось кровью, когда я опускала их в мусоропровод.

Я не спала всю ночь и лишь под утро ненадолго задремала. До обеда стояла невыносимая духота. Иногда было ощущение, что воздух застыл и трещит от накала, так он был наэлектризован. После обеда небо заволокло серыми тяжелыми тучами, разбухшими от избытка влаги. И начался форменный, банальный конец света. Дождь лил стеной, обрушивая на землю тонны воды. Люди в панике разбегались кто куда, шлепая по лужам и еще больше пачкая брюки, длинные легкие юбки и голые ноги в мини.