– Ну, ты же видишь. Возможно все, еще как возможно. А некоторые виды, – посмотрел с улыбкой на Мифу Кирилл, – даже не заметят, потому что в этот момент будут снимать. Только позже, пересматривая видео, заметят неладное. Шучу. Только не говори мне, что ничего не видишь.

– Вижу – вилами по воде написано. Но выглядит впечатляюще.

– Зрение давно проверял? – посмотрел в его глаза Кирилл.

– Проверял. Хочу сделать коррекцию глаз.

– Может, сначала бровей? Может, в этой чаще все дело, – усмехнулся Кирилл. – С одной стороны, брови – признак мудрости, но с другой – лезут в глаза и мешают видеть очевидное.

– Завидуешь моим густым бровям, – борясь с силой воли, все-таки не удержался поправить бровь Мефодий.

– Нет, тебя по ним легче читать. Ты как на бумаге. Когда-то был А4, теперь уже А3, – рассмеялся Кирилл.

– Это жизнь, – только это нашел в ответ Мифа.

– Да, ладно тебе, не обижайся. А насчет бровей подумай, модная тема.

– Жизнь – модная тема, а брови – это напускное, временное.

– Я и говорю, что отвечают за настроение. Что касается жизни… Жизнь проходит… Поздоровайся хотя бы ради приличия.

– Так вот я и хочу. Короче, ты добряешь коррекцию? – повторил Мефодий.

– У меня приятель один сделал коррекцию зрения. Сначала восторг, впечатления. Потом начал замечать пыль по углам, жену…

– Значит, не зря сделал, жену стал замечать, – улыбнулся Мефодий.

– Ты не дал мне договорить… жену обнаружил другой. «Я не думал, что она такая старая». Это он в шутку так говорил. Но в каждой семейной шутке есть доля брака.

– Вот эта картинка мне понравилась, – показал еще одну картинку Мефодий.

– Похоже на семафор какой-то, скорее даже светофор.

– Да, остановил все олимпийское движение в правом полушарии. Ты переверни картинку. Название соответствует.

Мефодий прочитал то, что не заметил с первого взгляда – «Мудко».

– Наречие?

– Ye, – протянул словно рэпер Кирилл. – Диагноз. Синдром Мудко.

– Ты серьезно?

– Серьезнее некуда. Уже эпидемия в кабмине, но официально пока не объявили, закрывают по одному в стационаре. Дезинфекцию нужно делать в кабинете. Проблема в том, что лечиться министры не хотят. Это и понятно: как человек, который сам всех лечит, может признать себя больным?

Погода стояла неважная. Дождь был неудержим. Он падал. Погода устанавливалась, а он падал. И так несколько раз подряд.

– Какой фотогеничный край. Что ни место – то пейзаж. А почему в этом месте столько народу? – вытерев вилку салфеткой, махнул в сторону Кирилл. – Что будешь?

– Так это же Поднебесная. Все хотят быть ближе к раю. Может, краба?

– У всех точно не получится. Давай краба.

– Главное – верить, – протянул Кириллу своего краба Мефодий.

– Главное – верить себе. Верь себе, по крайней мере точно будешь знать, обманывают тебя или нет.

К столику подошел официант.

– Ты боишься?

– Я? – вздрогнул он. – Да, есть немного.

– Я не тебе. Тебе вот что: крабов нам принеси.

– Камчатских?

– А разве есть еще какие-то? – посмотрел на официанта Кирилл взглядом отечественного производителя.

Тот снова вздрогнул:

– Красные, синие, японские, сухопутные.

– Все боятся, никому нельзя доверять, предадут, обманут. Не хочу в один прекрасный день остаться один. Давай наших.

– Чем будем запивать?

– Как обычно, святым духом. Дух можно сразу, – отпустил официанта Кирилл.

– Что значит – один?

– В одиночестве, – вдруг погрустнел Кирилл. – Мое отчество – одиночество, мое отчество – одиночество, – повторил он вслух дважды.

– А как понять, одинок ты или нет?

– Есть такой тест. Вытяни дома вечером руки, если они не нащупали никого, значит, ты одинок.

– Это из серии: хочешь быть ближе – обними. Иногда по вечерам я чувствую себя страшно одиноко, – посмотрел на только что выловленного и поданного к столу камчатского краба Мефодий. Тот все еще недоумевал, почему говорят на русском, а не на японском.