– О, Кир, здорово! – с этими словами я отмираю и резко одергиваю руку, которую старший Новиков удерживал в тисках своих пальцев.

Начинаю неуместно суетиться на кухне. Я оставила продукты на разделочной доске, а Матвей это жуть как не любит. Он считает, что должен садиться есть в королевской чистоте, иначе у него, как он говорит, пропадает аппетит. И на кофейной чашке не должно быть никаких капель и разводов, которые могли остаться от напора кофемашины.

Только сейчас смелею настолько, чтобы мельком взглянуть на своего парня: он вышел к брату прямо в полотенце, обмотанном вокруг бедер. И его совершенно ничего не смущает, пока я ощущаю испанский стыд – Кир в темно-синем деловом костюме в мелкую клетку. В галстуке. В воскресенье. И в лоферах. Кстати, почему он зашел обутый на кухню, и Мот этот факт игнорирует? Когда меня костерит на чем свет стоит, стоит мне в кроссовках пробежаться до конца коридора, чтобы выключить перед уходом кондиционер.

Я буравлю взглядом черные туфли, когда понимаю, что сама одета в короткие пижамные шорты, под которыми, если приглядеться, можно рассмотреть нижнее белье. Я не была готова к гостевым визитам. Хотя Матвей не выглядит удивленным, что его брат почтил нас своим присутствием. Почему меня не предупредил?

Быстро отворачиваюсь, чтобы закончить тосты, по умолчанию добавив порцию на Кира. Между лопаток жжет, и я не могу объяснить это ощущение. Поэтому также быстро с прямой спиной ставлю тарелки на стол, не смея прерывать серьезные разговоры о грузоперевозках, которые явно навевают на Матвея скуку.

– Детка, кофе сделаешь? – не глядя на меня, просит Мот, когда я уже взбиваю в капучинаторе молоко. Какой кофе пьет он, я знаю: побольше ванильного молока и ложка сахара, чтобы все слиплось.

– А Кириллу какой сделать? Черный, с молоком?

Специально не обращаюсь к нему напрямую, дабы он свой дневной лимит слов на меня не истратил. Тянусь за кофейной чашкой из набора – она стоит на одной из верхних полок. И случайно оглянувшись через плечо, замечаю, что Кир…

Шлепок. Звучный и смачный. По бедру расползаются колючие мурашки, а по щекам – стыдливый румянец.

– Красиво смотришься, не сдержался, – произносит Мот при брате. А затем при нем же целует меня. Даже не целует, засасывает. Грязно и плотоядно.

И, наверное, я бы не удивилась подобным порывам любым другим утром: Матвей любит заниматься сексом на кухне. Но не при старшем брате же? Который, точно чувствую, смотрит на нас. Я это еще и боковым зрением вижу, пока пытаюсь выбраться из объятий Мота. И сделать это так аккуратно, чтобы он не обиделся.

– Я пойду… мне нужно… собираться, – шепчу между поцелуями, аккуратно отталкиваясь от твердой груди.

– И куда ты намылилась? – он вроде бы и улыбается, но смотрит на меня с неодобрением и прищуром. – Я думал, поваляемся, кино посмотрим…

Выходные в понимании моего парня должны проходить до вечера в горизонтальном положении, а вечером нужно обязательно прокатиться в какой-нибудь модный клуб. Он сейчас плотно приглядывается к ночным заведениям, потому что очень хочет продвигать свое. Уже и место присмотрел, и концепцию придумал, осталось получить спонсорство от отца или… о, так может, он брата поэтому поводу позвал?

– У меня занятия в автошколе. Ты же знаешь, – извиняюще улыбаюсь я.

Знает, но каждый раз забывает.

– Не понимаю, зачем ты ходишь на эти уроки, если за экзамены все равно платить.

И да, он не верит, что я сдам на права сама, хотя я вызубрила всю теорию от нечего делать. И даже в поездках по городу инструктор хвалит меня от раза к разу. Кофе я ставлю на стол уже абсолютно красная от смущения. Я испытываю безграничное унижение под пристальным взглядом Кирилла.