До нее донесся звук чьих-то шагов по песку, и, обернувшись, она увидела среди деревьев мужчину. Потертая шкура закрывала его плечи, образуя подобие мантии, под которой виднелись старые кожаные доспехи воинов Свелл.

Това встала, заходя поглубже в воду. Она не помнила, чтобы когда-нибудь видела этого человека. Он возвышался над ней, закрывая своей большой тенью, приблизившись к ним.

– Това, это Гюнтер.

Она ждала, что мужчина заговорит, но человек лишь безмолвно смотрел на нее. Его лицо казалось непроницаемым, а глаза проницательными, как у Джоррунда.

– Расскажешь кому-нибудь и…

Но Джоррунд поднял руку, обрывая его на полуслове, и, подхватив полы своей мантии, направился в сторону деревьев. Това смотрела ему вслед, вытаращив глаза от изумления. Переводя взгляд с мужчины на Джоррунда, она постепенно начинала понимать, что он оставил их наедине.

Нащупав кинжал, торчавший за поясом, она выхватила его. Рукоятка стала скользкой в ее потной ладони, когда она попятилась назад, чувствуя, как сводит ноги от ледяной воды. Волны намочили подол ее шерстяного платья, а Гюнтер тем временем внимательно разглядывал ее маленькое тело.

– Это тебе не понадобится. С луком тебе будет сподручнее, – заявил он, снимая его со спины и расстегивая ремень колчана. Он упал на песок, когда мужчина сделал шаг ей навстречу.

– Если кто-то подойдет достаточно близко, чтобы ты могла достать его кинжалом, считай, ты уже мертва.

Това озадаченно смотрела на лук в его руках.

Гюнтер наклонился к ней и, схватив за запястье, дернул к себе, вытаскивая из воды. Он стискивал ее руку до тех пор, пока она не разжала пальцы, и кинжал упал в воду, уткнувшись во влажный песок.

– Начнем с лука, – повторил он, – а затем перейдем к кинжалу.

Вытащив стрелу из колчана, он протянул ее Тове. Оглядевшись, она взяла ее, проведя большим пальцем по краю черного в крапинку оперения стрелы.

– Почему ты помогаешь мне?

Ветер трепал его волосы, бросая их на лицо, когда он наклонился и взглянул на татуировки, покрывавшие ее руки. Он годился ей в отцы, но Това не заметила в его глазах ни тепла, ни нежности.

Отвернувшись, он пошел прочь от воды, ветер дул ему в лицо.

– Сначала – лук. Потом – кинжал.

МЫ СОБИРАЛИ ТРУПЫ.

Разрушенные остовы домов деревни Льйос торчали посреди обугленной земли, а землю, словно птицы, упавшие с неба, устилали трупы воинов Надир. Большинство из них не успели облачиться в доспехи или даже натянуть башмаки и были убиты, когда пытались скрыться в темноте. Они мирно спали, когда воины Свелл тихо вышли из леса и подожгли деревню. У них просто не осталось шанса на спасение.

Эта картина казалась до боли знакомой, хотя нечто подобное я видел десять лет назад, во время нашествия Херджа. Они пробрались в нашу деревню с восходом луны, когда мне было всего восемь лет. Тогда я впервые убил человека и впервые думал, что сам могу погибнуть. Тела людей, которых я знал всю жизнь, были разбросаны по деревне, алая кровь запятнала свежий белый снег, и это зрелище я так и не смог забыть. И никогда не забуду.

Отогнав воспоминание, я ухватил за руки молодого человека, примерно моего возраста, лежавшего у моих ног. Его широко открытые глаза в упор смотрели на меня, и я потащил его по тропинке и положил в погребальный костер, который мы сложили за воротами деревни. Аккуратно расправив обрывки его обгоревшей рубашки, я сложил его руки на груди.

Дым от погребального костра густым облаком взмыл в небо, и мы молча стояли вокруг, пока Эспен читал молитвы. Его глубокий голос уносился вдаль с порывами ветра, и воины в унисон вторили ему, не отрывая взглядов от высокого пламени.