Мартина Франссон задумалась над вопросом, не удастся ли ей как-нибудь перекинуть это дело прокурору Рихарду Экстрёму из Стокгольма.

– Ниеминен отказывается говорить о том, что произошло, но категорически отрицает свою причастность к преступлению, – продолжал инспектор.

– Да, прямо складывается впечатление, будто они с Лундином оказались в Сталлархольме просто жертвами, – сказала Мартина Франссон, сердито постукивая пальцами по столу. – Лисбет Саландер, – произнесла она с явным сомнением в голосе. – Мы ведь говорим о девушке ста пятидесяти сантиметров ростом, которая на вид едва достигла подросткового возраста и вряд ли обладает достаточной физической силой, чтобы справиться с Ниеминеном и Лундином.

– Если она не вооружена. Пистолет может отчасти компенсировать ей физическую слабость.

– Однако это не совсем соответствует картине произошедшего.

– Да. Она воспользовалась слезоточивым газом и ударила Лундина ногой в пах и в лицо с такой яростью, что раздробила ему яичко, а потом челюстную кость. Выстрел в стопу был, вероятно, произведен уже после избиения. Но мне трудно поверить в то, что пистолет принадлежал ей.

– Государственная лаборатория судебной экспертизы идентифицировала пистолет, из которого стреляли в Лундина. Польский пистолет «Пи-восемьдесят три ванад» с патронами от «макарова». Его обнаружили в Госсеберге под Гётеборгом, и на нем отпечатки пальцев Саландер. Мы вполне можем предположить, что она привезла этот пистолет с собой в Госсебергу.

– Да. Однако номер серии показывает, что его четыре года назад похитили во время ограбления оружейного магазина в Эребру. Грабителей со временем поймали, но от оружия они успели отделаться. Среди них был один местный деятель, балующийся наркотиками, который вращался в кругах, близких к «Свавельшё МК». Мне гораздо больше хочется приписать пистолет либо Лундину, либо Ниеминену.

– Возможно, пистолет находился у Лундина, а Саландер стала его разоружать и при этом выстрелила, попав ему в ступню. Я хочу сказать, что она в любом случае не собиралась его убивать, поскольку он ведь жив.

– Или она прострелила ему ногу из чисто садистских побуждений. Откуда мне знать. Но как же она справилась с Ниеминеном? У него ведь нет видимых повреждений.

– Вообще-то есть. У него два маленьких ожога на груди.

– И?

– Скорее всего, электрошокер.

– Значит, Саландер имела при себе электрошокер, баллон со слезоточивым газом и еще пистолет. Сколько же все это вместе весит… Нет, я почти убеждена в том, что оружие привез с собой Лундин или Ниеминен, а она просто его у них отобрала. При каких именно обстоятельствах Лундина ранили, мы сможем до конца прояснить, только когда кто-нибудь из участников инцидента начнет говорить.

– О'кей.

– На сегодняшний день Лундина мы, следовательно, задерживаем – на уже известных вам основаниях. В то же время на Ниеминена у нас ничего нет. Поэтому я намереваюсь во второй половине дня выпустить его на свободу.

Сонни Ниеминен покидал следственный изолятор полиции Сёдертелье в отвратительном настроении. У него к тому же пересохло во рту, поэтому он первым делом зашел в табачную лавку, купил бутылку пепси и с ходу выпил ее прямо из горлышка. Потом прихватил еще пачку сигарет «Лаки страйк» и коробочку жевательного табака. Он открыл мобильный телефон, удостоверился, что тот заряжен, и набрал номер тридцатитрехлетнего Ханса-Оке Валтари, являвшегося Sergeant at Arms[8] в клубе «Свавельшё МК» и, соответственно, третьим лицом во внутренней иерархии. После четырех гудков Валтари ответил.

– Ниеминен. Меня выпустили.

– Поздравляю.