– Мне родители сказали, чтобы сегодня я их пристроила, иначе они их выкинут.

– И мне нельзя, съемная квартира, хозяин запретил держать домашних питомцев.

– Что же делать? – Аня сникла.

– К тому же я днем на работе…, – я уже поняла, что от котят мне не отмахаться. Было два варианта: либо нести их в приют, либо отставлять дома. Но свои мысли пока решила не озвучивать Ане, было интересно за ней наблюдать.

– Я буду днем кормить! – сразу выпалила Аня.

– А как же школа?

– Утром ты покормишь, я прибегу на большой перемене, она двадцать минут, это как раз в двенадцать часов, а потом после школы еще в три часа, могу и в шесть еще кормить, если ты с работы не успеешь. Только я все карманные потратила на паштет, следующие карманные только в субботу.

Определенно, она мне нравилась все больше и больше.

– Вот только не знаю, что делать с хозяином квартиры, – задумчиво проговорила я.

– А мы ему не скажем!

Мне уже было весело, я приложила все силы, чтобы сохранить задумчивый вид и не рассмеяться в ответ.

– У меня есть бутылочка и остатки смеси, моя следующая зарплата только через две недели и имеющихся денег не хватит, чтобы купить еще.

– Подожди, – сказала девочка, взяла телефон и стала что-то быстро писать. Через минуту я прочитала в чате дома ее послание, что ей удалось временно пристроить котят (я хмыкнула), они продолжают искать постоянный дом, но сейчас им нужна смесь для котят. Вдруг у кого есть. По-детски жалобно и пронзительно. Прошло пять минут тишины, я как раз осматривала котят, как неожиданно появилось сообщение. Писал мальчик, что у него смеси нет, кот уже есть, и папа с мамой не разрешают завести еще одного, но он готов перевести на корм свои сто рублей карманных денег. Аня рассыпалась в благодарностях, сказала, что тоже ждет в выходные своих карманных денег и сообщила, что к ее номеру телефона в чате привязана ее детская банковская карта. После этой детской, за душу берущей переписки в общем чате началось что-то невообразимое: чат гудел, все отписывались о переводе ста рублей, некоторые деньги падали без сообщений, а телефон постоянно тренькал о приходе новой суммы. Да я сама готова была кинуть сто рублей, не сиди я рядом с Аней.

– Ну, что ж, великий стратег, – улыбнулась я, – давай кормить твоих найденышей. Как назовем? У нас тут два мальчика и девочка.

– Тогда Ватрушка, Крендель и Кекс!

– Забавно, я просто представила: Крендель, Крендель, ксс-ксс-ксс, – рассмеялась я.

За нашими с Вадимом шахматными баталиями, небольшими поручениями от Саши, разработкой детской площадки и активной приютской деятельностью пролетела неделя. Проходя утром в пятницу мимо стойки администратора, услышала обрывок разговора Эльвиры с девушкой из бухгалтерии: «… сегодня же пятница, ну ты понимаешь…» с многозначительными улыбками.

Даже Лена отреагировала на «пятницу», передвигая окошко настенного календаря:

– О-о-о, сегодня пятница!

– Да что у вас по пятницам-то? – не выдержала я.

– Скоро узнаешь, – улыбнулась она. Судя по всему, Лену-то как раз «пятница» веселила, что не скажешь об остальных сотрудниках.

Где-то часов в одиннадцать позвонила Эльвира и попросила подойти. При моем появлении, она выплыла из-за стойки, очень внимательно меня оглядела и попросила следовать за ней. Платье на ней было особенно хорошо… туфли тоже. На мне же было обычное офисное платье серого цвета свободного кроя с крупными карманами, перехваченное поясом. Аня его тоже называла мешковатым, и, хотя официально стиль платья назывался сафари, оно в тоже время полностью подходило под офисные каноны: наличие рукавов, длина до колена, однотонное, полная противоположность того, что было на Эльвире: платье облегало ее фигуру, как вторая кожа, оно было чрезмерно коротким, сделав ее ноги визуально длиннее. Я шла за ней и размышляла, а как же положение о дресс-коде, с которым меня знакомили в день приема на работу. Ни одна из деталей ее туалета не вписывалась в заявленные стандарты.