В ярких красках Мариу описывал фешты – уличные карнавальные шествия в честь Святого Антонио. Самое грандиозное из них – «Ночь сардин» с 12 на 13 июня, когда город пестрит фонариками и гирляндами, звенит трубами духовых оркестров, разливается песнями фаддистов в сопровождении аккордеона и португальской гитары и на каждом перекрестке стоят пылающие жаровни и шкварчат сардины. Мариу рассказывал, как поджаренную, с хрустящей корочкой, сардинку целиком кладут на кусок хлеба, масло стекает с рыбки, пропитывает его. Черт возьми! Как вкусно! От мыслей о сардинах зажурчало в желудке, время обеда уже давно прошло, а я только кофе с пирожным обошлась.

На пути в район Алфама – самый старый район на высоком холме рядом с Тежу, не разрушенный землетрясением и сохранивший свой изначальный арабский стиль, трамвай то и дело выныривал к набережной и меня ослепляли солнечные зайчики, играющие на волнах и на глянцевых боках белоснежных яхт.

«Арабский» район мелькал извилистыми тесными улочками, ветшающими фасадами древних домов с черепичными крышами, маленькими окошками и редкими прохожими.

Я хватала впечатления, словно яркие платья на распродаже: оранжево-сумеречные стены древнего замка Святого Георгия на вершине Алфамы, белое кружево Монастыря Жеронимуш и Башни Торри-де-Белен, построенных королем Мануилом I в честь открытия Васко да Гамой Индии и чуть пожелтевший известняк величественного Памятника первооткрывателям над синей рекой Тежу, и снова серые зубчатые башни Кафедрального Собора Сэ и ярко-желтые фасады дворцов на Площади Коммерции.

Я уходила в сторону от Прасу-ду-Комерсиу, и в глаза бросались не ухоженность улиц и облезлость домов, не имеющие ничего общего с благородной обветшалостью центральной части города. Граффити и надписи на стенах и на чем только можно придавали улицам неряшливый вид.

День был длинный, наполненный людьми, историей и солнцем, силы иссякли, я устала, нужно было подкрепиться и передохнуть. Я заспешила к зданию с надписью Mercado da Ribeira из светлого камня с ажурным шпилем на верхушке и часами на фасаде. Ура! Это же рынок! В поездках по работе или на отдыхе я обожала бродить по местным рынкам и пробовать всякие деликатесы, перекусывать прямо там, в фудкортах.

Нырнув в прохладу здания, я растворилась в возбужденной обстановке, в аппетитном раю из ресторанов, закусочных, кафе. Под высоким потолком – круглые таблички с надписью «Time out market». Огромный, размером с футбольное поле, зал, гудел, словно улей. Столы казались бесконечными, за ними сидели, ели, болтали и пили сотни людей! По периметру – прилавки с самой разной снедью всех кухонь мира. Я бродила вдоль рядов, истекая слюной, изучая витрины, меню, цены, смотрела на работу поваров на открытых кухнях.

Здесь было все: всякие морские гады и устрицы с дольками лимона, сверкающие в россыпях ледяных кубиков, золотистая рыбка в хрупкой корочке, ароматные густые супы, источающие запахи приправ, шкварчащее мясо, пикантные колбасы и прозрачные ломтики хамона, огромные ломти горячей пиццы, сочные бургеры, всевозможные десерты и напитки.

Остановилась я на традиционной лиссабонской кухне и взяла пару закусок: паштейш де бакаляу – крокеты из картофельного пюре, трески, яиц, петрушки и лука; сапатейра – сладкое нежное крабовое мясо, смешанное с пикантным соусом; и основное блюдо – бакаляу – треску, под него – бокал местного пива и устроилась на высоком стуле.

Рядом галдела на португальском толпа темнокожих ребят. Гуляя по улицам города, я заметила, насколько он мультинациональный. Один из парней подошел ко мне и спросил на английском, откуда я. С минуту он с видимым интересом разглядывал русскую блондинку и предложил встретиться после полуночи в каком-то баре на Розовой улице. Я отказалась, сказав, что скоро улетаю. Я читала об этой Розовой улице и необузданной португальской молодежи, курсирующей от бара к бару и попивающей порту, кайпиринью и кашасу.