– У вас совсем нет травм?

– Только пара шишек на затылке. Они немного побаливают, но доктор считает, что серьезного вреда нет.

– Вы помните, как ударились?

– Нет. – Я покачала головой.

Ее коллега старательно строчит что-то в блокноте.

– А вы помните хоть кого-нибудь из той жизни, какой жили до того, как пришли в себя на берегу? – продолжила она.

– Нет, никого не помню. Только женщину, нашедшую меня на том пляже. По-моему, она гуляла с собакой. Поппи. Это кличка собаки. Она была в очках. Женщина, конечно, не собака, – у меня вырвался сдавленный смешок.

Должно быть, я произвожу идиотское впечатление.

– Простите, – добавила я.

– Вы держитесь просто отлично, – одобрительно заметила сержант Райт.

Я сдержала усмешку. Отлично – для выброшенной на берег идиотки, которая не помнит даже собственного имени.

– Жаль, что я ничего не могу вспомнить, – сказала я. – Доктор Лазовски говорила, что на мне был спортивный наряд. Майка и эластичные легинсы, возможно, я вышла на пробежку?

– Мы пока заберем вашу одежду в качестве вещественного доказательства, – сказала сержант Райт.

– Доказательства?

– Просто на всякий случай.

«Какой же тут может быть случай?» – подумала я.

– А в какое время дня вы впервые открыли глаза, придя в себя? – на сей раз прозвучал низкий бархатистый голос констебля Блэкфорда, ободряюще взглянувшего на меня.

– Утром, – ответила я.

– Ранним утром? Еще в предрассветных сумерках?

– Нет. Было уже светло. Лицо мое согревало солнце.

– Где вы живете? – спросил он.

Я задумалась и даже открыла рот, собираясь ответить, однако ответа не нашлось. Память начисто отказывала мне. Я попыталась представить то место, где жила. Попыталась вызвать в памяти его образ… какой-то дом? Квартиру?

– Не знаю, – уныло помотав головой, я уставилась на свои руки.

Я вдруг осознала, что на пальцах нет колец. То есть нет ни свадебного, ни обручального кольца, если только я не потеряла их в море. Или, возможно, я почему-то предпочитала не носить эти кольца. Я потерла ряд мозолей на ладони.

– Есть ли у вас какие-нибудь особые приметы? – спросила сержант Райт. – Может, татуировки? Или родинки?

– Не знаю. Могу посмотреть.

– Ладно, может, посмотрим в конце разговора?

Я кивнула.

– Может быть, вы вспомните имена каких-то знакомых вам людей? – спросила она.

Я вновь подняла глаза. На ее лице явно проявилась надежда. Мне очень хотелось вспомнить кого-нибудь. Но от раздумий у меня еще больше разболелась голова.

– Это могло бы помочь нам выяснить, кто вы, – пояснила она, – если бы вы смогли вспомнить чье-то имя или даже прозвище, – предположила она, – любое имя, случайно всплывшее из памяти?

Глупость какая-то, но в голове моей крутилась только кличка Поппи. От этого мне стало смешно. Я закусила губу.

– Ну хоть какое-то воспоминание? – опять спросила сержант.

Я удрученно покачала головой.

– Бригада наших криминалистов проводит расследование на том пляже, – сообщила она, – они занимаются поиском очевидцев. Возможно, им удастся также найти вашу сумочку, или кошелек, или телефон. Что-то, способное помочь нам установить вашу личность.

Я кивнула.

– Вы позволите нам взять у вас отпечатки пальцев? – спросила она. – Мы проверим их по нашей компьютерной сети, может быть, найдем совпадение.

– Да, возможно, – согласилась я.

– И пробу на ДНК? – продолжила она. – В том случае, если вас не окажется в нашей базе данных, мы все-таки резко сократим область поисков и получим процент совпадений.

– Процент совпадений?

– Совпадение с какими-то родственниками… родителями или братьями и сестрами.

Я вяло кивнула. На меня опять навалилась усталость. Полнейшее истощение сил. Хотелось просто накрыться одеялом и уснуть. Но сержант Райт продолжала говорить: