Злость и ненависть наполнили меня в одну секунду. Мне даже не был важен её ответ.

– С каким Ромой? С твоим бывшим, что ли? С Рубенковым? Да что с тобой? Тебя ведь колбасит! – она отпрянула назад.

– Отвечай, мразота!!!

– Нет, не трахалась!!! Алён, ты долбанулась?! С чего ты вообще это взяла?!

Мы перешли на крик.

– Ты врёшь, сука!!! Я знаю, что ты врёшь!!! – в бешеном порыве я хватаю со стола толстенную папку с документами и заряжаю ею Даше по голове.

Даша отлетает в угол, словно футбольный мяч, хватается за голову и кричит: «Ты охренела?! Это же я! Даша! Ты что, меня не узнаёшь?!»

Резкая пощёчина по моему лицу, непонятно кем мне влепленная, сразу же выбивает из меня ненависть и злость. Вторая пощёчина – офис резко исчезает, становится темно. Третья – начинает вырисовываться какая-то картина, лица людей, звуки приглушённой музыки, голоса. Всё задрожало, приближаясь ко мне с такой скоростью, как будто на меня нёсся реактивный самолёт.

– Алёна, ты меня слышишь? Алёна?

Будто очнувшись от глубокого сна, я подскочила на месте и открыла глаза.

22.32

Я лежу в кабинке туалета рядом с унитазом. Надо мной склонилась Мария Савельева и что-то говорит.

(Маша Савельева – грозный заместитель директора нашего ресторана. Редкостная эгоистичная особа. Верна мужу и работе. Друзей нет.)

Недалеко от меня в проходе полулежит, полусидит Даша и держится за правую щёку. У умывальника продолжают сюсюкаться с Котелковой.

– Алёна, ты меня слышишь?

– Да, – отвечаю я Маше, – бля, хреново мне.

Я успеваю повернуть голову в сторону унитаза и блюю.

– Она вроде пришла в себя, – говорит Савельева Даше. – Что она пила, что её так развезло?

– То же, что и я – вино-шампанское, – плаксиво пищит Даша.

Маша укоризненно покачала головой.

– Так, приводи её в норму. Потом побеседуем про это всё с вами отдельно. – она отворачивается и идёт к Котелковой.

Я кое-как встаю на четвереньки, оглядываю себя. Немного заблёван правый рукав кофточки, ссадина на левой руке, ужасно болит плечо. Но сейчас это не важно.

Я подползаю к Даше, которая продолжает сидеть в проходе.

– Даш, что произошло? А?.. Мне такие глюки привиделись… будто я тебя бью… прикинь?.. Мне кукла сказала, что ты спала с Рубенковым, и я за это тебе вломила… хе!.. – мой голос дрожал.

– Глюки, да? Ни хера себе глюки! Ты мне долбанула по лицу! Ты не помнишь? Дура ты грёбаная!

– Правда?.. – я уже ничего не понимала.

– Мы ещё с тобой поговорим! – эти слова уходящей Котелковой со своей компанией я уже почти не слышала.

Туалет опустел и только мы с Дашей, сидя на полу, скрашивали эту пустоту.

После того как я треснула бокалом Котелкову и завалилась в кабинку для блёва – меня «глюкануло».

В это время за мной в туалет зашла Даша. Застав меня в обнимке с унитазом, она испугалась, что я могу откинуть коньки, и стала меня пытаться привести в чувство.

«Алёна, что с тобой? Тебя что, колбасит? Ты слышишь меня? Тебя прёт? Тебе плохо?» – в своих глюках я не могла понять, кто это говорил, а говорила это Даша.

Она начала пытаться поднять меня на ноги, но я начала вырываться. Вырвавшись – блевала. Хотя даже непонятно чем – желудок и так был уже пуст.

Когда меня отпустило, Даша снова попыталась повторить свою попытку поднять меня. Котелкова и другие с интересом наблюдали данную картину. Ещё бы! Полякова надралась в хлам, а её верный оруженосец Фантикова пытается привести её в чувство. Эта новость облетит уже через два часа все рестораны, включая сегодняшнюю ночную смену. Да ещё и обрастёт разными слухами.

В этот момент в туалет зашла Маша Савельева. Увидев всё это, она с начальственным видом стала расспрашивать, что тут случилось.