– Привет, – улыбнулась она в ответ. И ее улыбка окончательно добила Дениса. Он сидел молча, не в силах ничего сказать и не в силах оторвать взгляд от ее глаз, от ее улыбки.

– Ты что? – забеспокоилась девушка.

Он смог наконец вздохнуть и прошептал:

– Я Денис.

– Привет, Денис, – снова улыбнулась она. – Я Алена.

– Привет, Алена, – он постепенно приходил в себя. – Есть вода?

– Что есть? – не поняла она.

– Вода. Попить, – у него так пересохло в горле, что и говорить было больно.

Она сняла рюкзачок, вытащила бутылку минералки:

– Извини, я из нее уже пила.

– М-м-м, – он помотал головой, жадными глотками опустошая бутылку. Мол, «не переживай, ерунда какая».

Допил. Отдышался. Стало полегче.

Там, где-то далеко, в какой-то другой жизни, слышались голоса, звучала музыка, кто-то что-то говорил, кто-то что-то пел. Там были зал и сцена, были какие-то люди, там что-то происходило.

А здесь, у него, была уже другая жизнь. В этой, новой жизни, была Она.

– В Слове Божьем вы найдете основание для вашей веры, почерпнете силу и внутреннюю стабильность. Божье Слово будет питать вашу душу. Оно покажет вам верный путь, поможет принимать верные решения, – смутно доносились до него слова проповеди. Но он не воспринимал их смысла.

– Ты здесь тоже первый раз? – спросил он Алену, еще немного заикаясь.

– Да. И ты?

– Тоже.

– И как тебе?

– Играют классно, – честно сказал Денис. – А от остального я уже безумно устал.

– Я тоже, – согласилась Алена. – Столько слов, а все одно по одному. Масло масляное какое-то.

– А им, похоже, нравится, – он кивнул на окружающих.

– Они мне напоминают зомби.

Они вместе тихонько рассмеялись. На них тут же зашикали со всех сторон. От этого им почему-то стало еще смешнее. Она уткнулась ему в плечо, чтобы не расхохотаться, он, едва сдерживая смех, тоже зарылся лицом в ее рыжие волосы.

На их счастье, снова заиграла музыка – началась новая молитва. Сначала клавишник выдал шикарное вступление на синтезаторе, потом его подхватила соло-гитара, они немного «погоняли» друг друга, затем подключились бас-гитара и ударные. Какое-то время шла чистая инструменталка, наконец запел тот же парень в белой рубашке:

Господи, прошу тебя,

Прости меня за все мои грехи,

Которые я совершил

В своей жизни.

– Вступление на «Пинк Флойд» было похоже, – вроде как сам себе сказал Денис.

Алена тут же повернулась к нему:

– Правда? Ты знаешь «Пинк Флойд»?

Они посмотрели друг на друга и тут же дружно прыснули, снова пытаясь сдержать смех.

Девчонки на сцене, подняв руки, подхватили припев:

Господи, прошу тебя,

Прости меня…

Бог мой, славлю Тебя!

«Нет, это, видимо, не пастор. Это просто их солист. Но как поет! А кто же тогда пастор? Не Кирилл же!»

Очисти меня

От всякого зла

И дай Свой Свет.

Они так и сидели, тесно прижавшись друг к другу. Уже не смеялись, а просто вместе слушали хорошую музыку в хорошем исполнении, не особо задумываясь о смысле слов.

Весь зал встал и дружно пел:

Господи, прошу тебя,

Прости меня…

Бог мой, славлю Тебя!

Аллилуйя!

Они поневоле встали оба, повинуясь всеобщему порыву.

– Слушай, здорово же играют! – не удержался от похвалы Денис. – Сколько денег бы могли заработать!

– А они и здесь заработают. Смотри!

Молитва закончилась, зал с шумом усаживался на места, хлопая откидными сиденьями кресел. Из-за кулис вынесли три белых ящика и поставили на самом краю сцены. Посередине – большой с надписью «Десятина», по краям – два поменьше: «Пожертвование» и «Исцеление».

– А вот и пастор, – с удовлетворением сказал Денис.

К микрофону вышел солидный пожилой мужчина в строгом черном костюме с проседью в бороде. Да уж, не чета «белорубашечнику» или Кириллу.