Автобус сильно тряхануло на очередной рытвине, да так, что Алена подлетела на своем заднем сиденье. Она уже пожалела, что села сзади – тут трясло гораздо сильнее. Но, с другой стороны, примостившись в своем уголочке, она как будто спряталась от всего окружающего мира. У толстой соседки разлетелись все ее сумки и пакеты, и она еще долго возилась и пыхтела, собирая их и снова пытаясь втиснуться. Компания на передних сидениях затихла, видимо, решив проспаться перед основным мероприятием. Школьники уже где-то успели выйти. Алена плотнее закуталась в куртку и отвернулась к окну.

Их, всех пятерых финалистов, вызвали на татами. Алена стояла последней – такой порядок в карате, построение всегда по поясам. Она представила, насколько необычно, может быть даже смешно, смотрится она со своим белым поясом рядом с этими четверыми темнопоясочниками. Но она нисколько не стеснялась – она просто делала то, что ей нравилось. И ей очень хотелось хотя бы еще разок выйти на татами.

Их по очереди представляли зрителям. Вызвали Александра Воробьева. Зал взорвался аплодисментами. Еще бы – знаменитость, известная личность, явный фаворит. Остальным тоже хлопали.

– Помогаева Алена!

Она сделала шаг вперед и тут же чуть не упала на татами. Она не ожидала такой овации – зал просто взревел от восторга. Она затравленно озиралась, не зная, что делать. Но тут их, к счастью, распустили готовиться к финалу. Она, чуть не плача, бросилась к Кирьякову и Сергею. Те что-то бурно обсуждали. Кирьяков приобнял ее:

– Успокойся. Сейчас ты им покажешь.

– Что покажу?

Сергей сел перед ней на корточки, заглянул в глаза:

– Басай-дай помнишь?

– Конечно.

– А сделать сможешь?

– Смогу, – она даже удивилась. Для нее не было никакой разницы – делать эти простенькие хейяны или более сложную басай-дай. Даже не так – ее она бы выполнила сейчас с гораздо большим удовольствием. Тем более что все хейяны она уже показала.

Она обрадовалась:

– Сейчас басай-дай делать буду?

В финале каждый участник выполняет ката уже по своему усмотрению – естественно, ту, которую лучше всего знает. Ну, и максимально сложную.

– Сергей, но это риск, – задумчиво сказал Иван Петрович.

– Она сделает, я ручаюсь, – возбужденно остановил его Сергей.

– Может, все-таки годан? Или сандан?

– Да она их всех сейчас порвет! – было видно, что Сергей завелся. Он как будто сам был сейчас на татами.

Иван Петрович только вздохнул и кивнул головой – давайте. Алена выступала первой. Какой же это был шок и для судей, и для соперников, и для зрителей, когда она вышла на татами, встала в стойку и в тишине зала звонким голосом объявила:

– Басай-дай…

Это была одна из самых длинных ката в шотокан-карате.

Зал загудел, главный судья с недоумением посмотрел на Кирьякова. Тот показал ему: «Все нормально». Судья пожал плечами и скомандовал Алене «начинай»:

– Хаджиме!

Пока она делала, в зале стояла мертвая тишина, но с последним движением началась овация – на трибунах сидели сведущие и понимающие люди, которые сразу могли понять и оценить происходящее. Судьи в финале уже не флажки поднимали, а таблички с оценками. В итоге она получила наивысший балл и стала чемпионкой. Это была ее первая победа.

Уже уходя в раздевалку, Алена услышала, как кто-то из судей расспрашивал Кирьякова:

– Где вы отыскали эту звездочку?

«Звездочку? В „Звездочках“ и отыскали!» – про себя рассмеялась она.

Домой они ехали на автобусе, она оглядывалась на отца, видела его счастливое лицо с неисчезающей улыбкой, и только сейчас до нее начало доходить, что она победила.

По дороге отец купил большой торт, и дома они устроили праздник. Мама никак не могла поверить, что Алена выиграла. Отец взахлеб рассказывал ей, как все это случилось. Алена, вдруг почувствовав страшную усталость, едва добралась до кровати и, с трудом раздевшись, завалилась спать. Уже сквозь сон услышала тревожный вопрос мамы: