Сводная сестра училась на факультете защитной магии. Показывала хорошие результаты, насколько я знала. Тогда как я стала артефактором. Среди магов эта профессия хоть и ценилась, но элитной не считалась. Наоборот, все знали, что артефакторику избирают слабые маги. Здесь важен не размер резерва, а умение тонко управлять потоками силы. А ведь с уровнем моего дара я могла стать боевиком, но сохранение дара и жизни были важнее. Если бы мачеха поняла раньше, что я сильнее Вероники, то вряд ли бы мне удалось завершить академию.

— Спасибо, Вероника, — ровно произнесла я, не собираясь отвечать на провокацию.

Сейчас моя сила была заблокирована, а о её вспыльчивом характере знали многие. Уже было несколько историй о её стычках с девушками с потока.

— Слышала, что придется задержаться в поместье Зерека, — сестра двинулась ко мне, продолжая улыбаться. — Вот смеху будет, когда узнают, как ты оплатила ритуал.

— Думаю, слухи поутихнут к моменту твоей инициации, — усмехнулась я.

К слухам я давно равнодушна. Маг, которой пророчили роль главы рода Вейз, но попавшая лишь на факультет артефакторики, была обречена на жизнь, сопровождаемую злорадными шепотками за спиной. А уж слухи о любовной связи с магом мне вряд ли повредят.

Улыбка Вероники скривилась, а в глазах вновь вспыхнуло внутреннее пламя. Она была младше меня на год, но уже давно вступила в возраст наступления пика сила. Как и я уже завершила академию и теперь совершенствовала навыки под наблюдением магистров академии в ожидании достижения нужного уровня дара. Я достигла своего предела семь месяцев назад, но к сожалению, утаивать такую информацию долго не удалось. До вступления в возраст полной дееспособности оставалось три месяца, когда в одно из занятий дар всё же вырвался из-под контроля. Его заблокировали и, следуя законам, сообщили опекуну о необходимости проведения инициацию. Так я оказалась в ловушке. Смешно, чтобы получить свободу от опекунства мачехи, я должна пройти инициацию дара. Но лишь она решает, как пройдет этот ритуал. Как же избежать страшной перспективы?

— Смейся, пока можешь, — прошипела Вероника. Прекрасное лицо исказилось ненавистью. — Пусть ты сильнее, но это временно. Тебя высушат, а потом еще попользуют, как последнюю шлюху. Кстати, — пропела она уже язвительно, — хорошая профессия для человека. Постарайся запомнить, как можно больше. Пригодится, когда окажешься на улице.

Злость вскипела во мне, а перед глазами встала красная пелена гнева, ведь сестра подтвердила все мои догадки. Никогда прежде я так не желала навредить кому-то, как в это мгновение. Повезло Веронике, что мой дар заблокирован. Она даже отступила на пару шагов назад, явно почувствовав, насколько ослабли блоки, когда подпитанная сильной эмоцией сила попыталась вырваться наружу.

Блоки были надежны. А вот эмоции все еще требовали выхода. Вероника с криком повалилась на ковёр. Только когда из разбитого носа сестры полилась кровь, я осознала, что ударила её. Дверь за спиной с грохотом распахнулась, выпуская в коридор мачеху.

— Что у вас тут происходит?! — завопила она, рванув к дочери. — Что ты себе позволяешь дрянь?

— Ничего, матушка, — злость схлынула так же быстро, как пришла, сменившись усталостью. Сейчас я жалела о своей горячности. — Вероника рассказала мне о ваших планах на мой счёт. Вот и всё.

Матушка даже бровью не повела, фыркнула. Вряд ли она признает слова дочери, да и что я докажу? Это личные договоренности, тогда как печать обета, что появится на моём теле, будет самой настоящей. 

— Иди к себе, Карделия, — процедила она, поправив прическу. — Завтра тебе предстоит долгая дорога.