Лили – Джеки

Без указания даты и места

(Получено 1-го июня 1898)

Мой дорогой,

Какое гадкое, безнравственное, нахальное и вместе с тем очаровательное письмо! Вы один умеете писать такие. Но только что за наглость классифицировать меня как маленькую modiste.

Знайте же, мой возлюбленный папочка, что меня здесь считают лучшей шляпницей и слава обо мне уже разнеслась на многие мили вокруг. Я – Виро этой деревни. Очень грубо с Вашей стороны пытаться попортить мою добрую репутацию. За это Вы получите одним поцелуем и одной лаской меньше. Вот как я Вас наказываю за ваши оскорбления.

Но давайте поговорим серьезно.

Мне достаточно безразлично, на кого я работаю. Я спокойно отношусь к такому сорту женщин, которых Вы упоминаете. Они и так уже составляют большинство моих клиенток. Беда лишь в том, что они отнимут у меня уйму времени, тогда как если бы мне удалось получить заказ от оптовика, о чем я Вам говорила, мне осталось бы только подключить к работе моих девушек, после чего я могла бы сбежать и провести весь вечер с моим обожаемым папочкой. Что было бы очень гадко, но и очень приятно. Вам, у кого такая уйма свободного времени, почему бы Вам не обратиться к оптовикам и не подыскать для меня кого-нибудь среди них?

Если Вы не найдете способа оправдать мою поездку в Париж, я не отвечаю за свое целомудрие, поскольку с прошлой среды, после того, как Вы весь день провели у нас дома, у меня нет ни малейшего желания быть порядочной девушкой, скорее напротив.

Так что ищите и найдете. Вот увидите, Вам не придется жалеть о затраченных усилиях, поскольку Ваша маленькая дочка знает, как вознаградить Вас за все старания, на которые Вы идете ради неё.

Я люблю Вас,

Лили

Лили – Джеки

Без указания даты и места

(Получено 23-го июня 1898)

Скабрезный, но очень любимый папочка,

Просто очаровательно, что Вы думаете о своей дочурке. Она, со своей стороны, не забывает Вас, что вполне естественно, Вы не находите? Я с нетерпением жду знаменитых клиенток, о которых Вы пишите, ибо тогда мой обожаемый хозяин бросит все свои силы на удовлетворение меня!

Я стала такой гадкой, какой только могу быть, естественно, исключительно в воображении. Между тем, от мысли до её воплощения в жизнь всего один шаг, не так ли?

Сейчас Ваша маленькая девочка несчастна; её мать до ужаса строга и несправедлива к ней. Г-н А… считает, что её начинают доводить перемены в жизни и что я не должна принимать близко к сердцу то, что она говорит или делает, но мне все чаще не хватает терпения, и на этой неделе я уже дважды была на грани того, чтобы убежать из дома, поскольку перемена в её обращении со мной причиняет мне боль и переполняет отчаянием. Я плачу чуть ли не каждый день. Если бы я оказалась рядом с моим дорогим папочкой, все было бы совсем по-другому! Я хочу Вас ещё сильнее, чем всегда. Я изголодалась по той горячей привязанности, которую Вы выказываете в мой адрес. Я пала духом.

Безумно люблю Вас,

Лили

Я и в самом деле уже успел заметить, что Лилиан находится с матерью в натянутых отношениях. Об этом не нужно было даже думать. Любовница г-на Арвеля явно ревновала к тому вниманию, которое тот уделял её дочери и, как я видел, не выносила их забав. Они всегда обменивались двусмысленными шуточками и при том на весьма легкомысленные темы.

К примеру, папа поддразнивал Лилиан насчет "похода в театр". Он говорил: "Любишь ходить в театры, Лилиан?". Девушка хихикала, мать хмурилась, а мой хозяин откровенно смеялся. Я сидел, как дурак, и ждал возможности поинтересоваться у Лилиан, что значит "театр", тем более, что они не были заядлыми театралами. Оказывается, они были знакомы с одним джентльменом, который останавливался на некоторое время в их доме и буквально ненавидел драму. Он заявлял, что драматические театры являются вертепами и что люди посещает их лишь затем, чтобы предаваться нескромным ласкам и тискаться. Таким образом, "ходить в театр" на языке Арвелей означало действие, когда мужчина и женщина предаются похоти. Было очевидно, что Лилиан вот-вот превратится, мягко выражаясь, в орудие удовольствия своего отчима. Мне же нравилось видеть юную распутницу и чувственного старика вместе. Так я пришел к выводу, что ни г-н, ни г-жа Арвель не в состоянии дать стоящий совет брату или сестре. Какой линии поведения придерживаться в жизни; каковы их обязанности перед собой и обществом; будущее женщины; честность и порядочность мужчины – ничего, что бы указывало на добродетель, не обсуждалось в их доме. Почему? Мать и тот, кто претендовал на положение отца, были абсолютно не в состоянии чему-либо научить детей. На вилле "Лилиан" не знали чувств – только аппетиты. Их научили исключительно тому, что нужно зарабатывать деньги и экономить; есть и пить; а если им встретится человек не отличающийся такой хитростью, как они, пользоваться преимуществом.