Я чувствую её тепло и запах. Она возбуждена и дрожит не только от ярости. Её тело тоже радо меня видеть. Но рада ли она?

Вряд ли. Хотя читать мысли я по-прежнему не могу. Досадно.

– Ты уверена, что хочешь услышать ответы? – спрашиваю нарочито низким голосом.

– Да.

– Правда способна убивать, мисс Брукс. Лучше оставайтесь в безопасности.

Я отступаю на шаг, и Лили повышает голос:

– Чёрт бы побрал эти твои «мисс»! Не хочешь говорить со мной? Тогда зачем ты сюда пришёл? Зачем вернулся? Говоришь, что оберегаешь меня, но это не так. Как я могу быть в безопасности, даже не зная, что мне угрожает? Жнецы? Ты? Или весь грёбаный мир? Молчишь? А знаешь, что? Это не я слабая для правды. Это ты слишком труслив, чтобы сказать мне это.

Брукс права. Мне страшно подпускать её слишком близко.

Способна ли она справиться с правдой?

Имею ли я право утаивать от неё информацию?

Имею ли право возложить этот груз на её плечи?

И имею ли право принимать решения за неё?

Ответ ведь очевиден. Она должна выбрать сама. Иначе все мои рассуждения об уважении – лицемерны.

Хотя кто я, если не лицемер? Я ведь хочу сделать Брукс своей во всех смыслах. Даже если это может ей навредить, искушение слишком сильное. И оно давно победило здравый смысл.

– Значит, ты настаиваешь?

– Определённо, да.

– Предупреждаю в последний раз: правда опасна.

– Чёрт подери, Кристофер! Говори уже. Я способна это вынести. И я не стану винить тебя, если со мной произойдёт что-то плохое. Узнать правду – это моё желание. Я сама приняла такое решение. Я хочу знать. Расскажи мне.

И я рассказываю ей – о Жнецах и их планах; о Морга́не; об Энджи; о сыворотках и их влиянии на людей; обо всём, что сделал и планирую совершить; о том, кто я, как появился на свет и какие изменения со мной произошли из-за ND-1; и так далее.

Умалчиваю я лишь о неминуемой свадьбе и объекте тысяча девятьсот пятьдесят шесть. Брукс никогда не узнает, что её создали лишь с одной целью: чтобы меня контролировать.

Но за благородным желанием оградить её от этой боли прячется эгоистичное – я не хочу, чтобы Брукс сомневалась в своей любви ко мне. Достаточно того, что эта мысль отравляет мою голову.

Когда мой рассказ подходит к концу, Брукс пятится, наталкивается на бортик кровати и бормочет:

– Это… это…

– Не то, что ты ожидала услышать, – усмехаясь, заканчиваю я за неё. – И не то, что ты можешь стойко принять.

– Мне… мне надо подумать… – шепчет она и устремляется к выходу.

Нет, не позволю.

Я планировал уйти, но она остановила меня. Я дал ей столько шансов отступить, но она шагнула мне навстречу – и ей не сбежать.

Теперь – нет.

– Стоять, – произношу, больше не сдерживая рвущиеся наружу желания.

Настигаю её и резко дёргаю на себя. Её затылок ударяется о мою грудь. Брукс издаёт протестующий звук, но сразу за ним из неё вырывается стон.

Толкаю её к стене и припечатываю к ней своим полыхающим телом. Правда раскрыта, мне незачем покидать её. Этой ночью Лили не скроется от меня. Да и вообще – никогда впредь.

– Кристофер… – всхлипывает Брукс, царапая ногтями стену, пока я расстёгиваю брюки. – Боже…

Задираю шёлковую сорочку, дёргаю желанные бёдра на себя и провожу пальцем между её ног. Она готова принять меня. Конечно, разве может быть иначе? Не в нашем случае.

Вряд ли Брукс понимает, откуда взялась её одержимость. Но сопротивляться ей всё равно не может. И я тоже не могу.

Моё зрение туманится, мысли покидают голову. Я наваливаюсь на Лили всем телом и прикусываю нежную шею, заставляя Брукс стонать.

Стоит войти в неё – и воздух взрывается.

А когда я начинаю двигаться – весь грёбаный мир летит к чертям.