Фред ждёт меня, привалившись к внедорожнику. Андерсон стоит рядом и ковыряет землю носком ботинка. Как только я подхожу к ним, Лео вцепляется в рукав моего пальто и начинает тараторить:

– Не оставляй меня одного так надолго. И сюда я больше не приеду! Эти люди меня пугают. Они злые. Ты хоть представляешь, что я пережил? Ты говорил, будет просто с ними разговаривать, но… – он осекается, смаргивая слёзы. – Хочу домой. Отвези меня обратно.

– Прости, Лео, но мы не можем вернуться на остров. Теперь ты будешь жить в другом месте, – мягко отвечаю я, стараясь отцепить его пальцы от своей одежды. Бесполезно. – Может, отпустишь?

Андерсон протестующе мотает головой и вцепляется во второй рукав. Ну и как его спровадить? Сильно сомневаюсь, что Лео с превеликой радостью поедет в дом Левингтона без меня.

– Что с ним, блин, такое? – озадаченно спрашивает Фред. – Пока тебя не было, он тут натуральную истерику устроил.

– Поговорим об этом позже, – на автомате отвечаю я. – Лео, пожалуйста. Мне очень нужно, чтобы ты сейчас сел в ту машину, – киваю на чёрный тонированный седан, присланный Итаном. – Ты должен поехать в наш новый дом.

– А ты?

– Я приеду завтра.

– Нет! Без тебя не поеду.

– Лео, ты ведь помнишь, о чём мы говорили? Ты должен слушаться. Тогда получишь своё вознаграждение.

– Я не хочу ехать без тебя.

– Лео.

– Нет!

Он дёргает рукава моего пальто, и я еле сдерживаюсь, чтобы не наподдать ему прямо здесь. Кажется, у меня начинается мигрень.

Ну что за капризный ребёнок? То обижается, то спорит, то ревёт, то липнет. Как с ним справляться?

Ребёнок… Да чтоб меня! Этому «ребёнку» сорок пять лет! Но теперь он часто ведёт себя либо как протестующий подросток, либо как прилипчивое беспомощное дитё. И сегодня, как назло, именно второй вариант.

Разумеется, Андерсон не всегда такой. Как я и говорил, у него бывают дни просветления, когда он становится почти прежним. Но они случаются всё реже.

– Лео, если ты не будешь слушаться, я больше не разрешу тебе заходить в лабораторию, отберу все твои наработки и присвою все твои изобретения себе.

– Ты… – в шоке выдыхает он, растерянно глядя мне в глаза. – Ты… злой! – выкрикивает Лео, и слёзы градом льются по его щекам. – Так нельзя, – всхлипывает он. – Ты обещал.

– И я сдержу все обещания, если будешь послушным. Твоя комната уже готова, ужин и ванная тоже. Тебя сопроводят до нашего нового дома. Ты поедешь не один, а с человеком Итана.

– А Итан сейчас там? – растирая слёзы по лицу, спрашивает Лео.

– Да, он тебя встретит. В новом доме лаборатория будет ещё лучше, чем на острове. Тебе понравится.

– Л-ладно. Я поеду. Но ты обещал!

– И всё выполню. А сейчас садись в машину. Итан очень ждёт тебя. Я приеду завтра утром.

– Точно?

– Да. Езжай.

Наконец он делает то, что я велю. Понуро плетётся к машине, продолжая плакать, однако больше не устраивает спектаклей.

– Что это было? – в полном замешательстве спрашивает Фред, провожая Лео взглядом.

Киваю на внедорожник, и мы садимся на заднее сиденье. Когда телохранитель Фреда заводит мотор и автомобиль выезжает за ворота, я отвечаю:

– Побочный эффект от ND-2. Эта штука сильно влияет на психику. Все, кому ввели препарат, стали вести себя немного странно. Но Андерсон временами впадает в детство. И происходит это всё чаще. Не знаю, почему именно с ним произошли такие сильные изменения. Может, он изначально был более уязвим психически. Объяснить такую реакцию может только сам Лео, но он забыл, что я ввёл ему препарат. Все они забыли. И теперь считают, что обожают меня по своей воле.

– Да уж, – хмыкает Фред. – А Жнецы хотели провакцинировать всех. Сколько бы психов тогда появилось? Их и так немало. Угораздило же меня родиться в этой семейке.