23 февраля 46.

Я щекотала Сашку, щипала щечки, дергала за уши. Она все терпела со снисходительной улыбкой, а потом произнесла горделиво:

– Как мама меня любит!

Вчера долго гладила меня обеими ручками по лицу. А потом спросила:

– Приятно?..

Саша поет:

– Саша, что такое ольбульбели?

– Это такое платьице! (?!)

Я рассказала Саше своими словами сказку о золотой рыбке («…А старуха говорит: попроси у рыбки отдельную квартиру с газом, новые туфли, шапку-кубанку и много пододеяльников…»). Эффект неожиданный: Саше жалко старуху:

– Зачем у нее все отняли?

– Жадная она, понимаешь – жадная! – говорю я. – Чего же ее жалеть?

– Все равно жалко! – отвечает Саша.

Саша сказала кому-то:

– Не ври! Ты врешь!

Шура объяснил ей, что надо говорить не «врешь», а «ошибаешься».

Сегодня я сказала Саше:

– Не сбрасывай с себя одеяло. Она ответила: – Я не сбрасываю, не ошибайся, пожалуйста.

При этом вежливое «не ошибайся» звучит у нее совсем так же, как и «не ври».

Я принесла от дяди Бори Зутта в подарок Саше целлулоидного пупса. Все сказали: – Какой чудесный! Где это Борису Борисовичу удалось поймать такого?

Конец ознакомительного фрагмента.