Неожиданно влетаю в чью-то высокую фигуру и молюсь, чтобы это не оказался какой-нибудь там декан или ректор.

─ Простите, ─ мямлю я, смаргиваю слезы и поднимаю глаза.

Власов. Собственной персоной. Глядит на меня сурово из-под сведенных бровей и испепеляет взглядом.

─ Наумова, ты совсем страх потеряла? ─ басит он.

─ Нет, я просто… Просто у меня…

─ Просто, просто, ─ с пренебрежением передразнивает он. ─ Дело к тебе есть.

─ Прости, мне сейчас не до этого, ─ мотаю головой и делаю шаг в сторону намереваясь уйти, но крепкая хватка парня заставляет меня остановиться и вновь замереть.

─ Кажется, ты чего-то не поняла? ─ его недовольство сменяется откровенной злостью.

Разум тут же проясняется, и я начинаю соображать, что и кому я только что сказала.

─ Извини, я… попутала что-то. Какое у тебя ко мне дело? ─ встрепенувшись, отвечаю я.

─ Влас, ты че так долго? Тоха уже… ─ прерывает наш разговор Виталик, но тут же замолкает, замечая меня.

─ Да иду я уже, иду, ─ отвечает ему Власов и обращается ко мне: ─ Ладно, Наумова, выдохни пока. Поговорим позже.

С этими словами он уходит со своим приятелем в столовую, а я напрягаюсь, думая о том, что же Тимур от меня хочет. Зато закрыться в туалете и безудержно плакать из-за работы уже не хочется, хоть и по-прежнему обидно. Ведь врепод вряд ли примет ее, даже если я объясню, что испортилась она не по моей вине. Но можно ведь попытаться. Вдруг сегодня у него будет хорошее настроение, и он пожалеет меня?

До пятой пары мне удается дотерпеть с трудом. Все время думаю и гадаю, удастся ли мне все же сдать работу, зачтут ли ее. А на самой паре по начерталке тяну до последнего, боясь узнать решение препода.

Когда очередь подходит к концу, беру свою работу с коричневым пятном, находящимся ровно в центре листа, подхожу к преподавательскому столу и кладу ватман перед Анатолием Сергеевичем.

─ Это что?! ─ возмущенно глядит на меня он, тыча линейкой в пятно.

─ В столовой сегодня кто-то чай на него пролил. Случайно, ─ оправдываюсь я, виновато опустив взгляд. ─ Но я так долго делала эту работу, так старалась! И понадеялась, что вы все же примете…

─ Не приму, ─ отрезает Анатолий Сергеевич.

─ Но, как же... ─ лепечу я, ощущая, как меня вновь захлестывает отчаяние.

─ Но не из-за пятна, ─ добавляет преподаватель.

─ Не из-за пятна? А из-за чего же? ─ изумляюсь я.

─ Смотри, ты вот это отверстие неверно перенесла на вид сверху, ─ и указывает линейкой на мою ошибку, а затем начинает сверять линейкой размеры детали в разных проекциях.

Выжидаю, поджав губы и надеясь, что ошибка у меня всего одна. Но вывод преподавателя меня не радует: ошибок оказывается несколько, и все Анатолий Сергеевич помечает красной ручкой, как делает это всегда, чтобы шансов что-то стереть и исправить уже не было ─ только переделывать.

─ Все это тебе нужно еще раз перемерить и исправить, ─ заключает он. ─ До следующего занятия у тебя еще есть время.

─ Вы даете мне еще неделю? ─ удивляюсь снисходительности преподавателя, который обычно рвет и мечет от малейшей ошибки.

─ Нет, если хочешь, я прямо сейчас поставлю тебе незачет, ─ хмыкает он.

─ Нет-нет, не нужно! ─ одергиваю его.

─ О, вот еще: основную надпись поправь, ─ добавляет он новые пометки красной ручкой. ─ Если переделаешь раньше, можешь прийти на занятие с другой группой и показать. Вдруг опять напортачишь, и снова придется переделывать. А так у тебя хотя бы шанс появится сдать работу вовремя.

─ Хорошо, спасибо большое! ─ широко улыбаюсь и сгребаю свою работу со стола.

Обидно, конечно, что допустила ошибки. Зато зря расстраивалась из-за пролитого чая, работу-то все равно придется переделывать. Но хотя бы не из-за чьей-то вины, а из-за своей собственной. А это кажется уже не столь трагичным. Тем более, что преподаватель дал мне еще неделю на переделку.