В лекционник зашел уверенно и сразу же двинул к первой парте, весь вибрируя, как натянутая струна, от одного только вида моей кукляхи. Сел рядом и тихо выдохнул:

– Привет.

Она же только кивнула и улыбнулась, а мне и того было достаточно. Ничего-ничего, вон какой прогресс на лицо, так что не за горами тот момент, когда я к ней с поцелуями полезу, а она меня не оттолкнет. А дальше уж ловкость рук и никакого мошенничества.

Полтора часа лекции теперь для меня были словно яркое и краткое мгновение. Ведь победа уже чувствовалась на кончике языка своей сладостью и неотвратимостью. А еще я мог безнаказанно наклоняться к своей кукляхе и вдыхать ее крышесносный запах, любоваться запутавшимся солнцем в пушистых ресницах и даже пару раз прошептать ей неказистые комплименты. Ну, а что с меня взять? Я в романтике не силен. Раньше девчонки сами на меня гроздьями вешались, даже пальцем шевелить не приходилось, не то, что извилинами в голове, выдумывая чем удивить, понравившуюся тебе, девушку.

А тут она – звезда пленительного счастья.

Но вот после пары мне все-таки пришлось спуститься с небес на землю, ибо Агата Малиновская хоть и дала мне надежду на светлое будущее, но бастионы свои пока сдавать не собиралась. Я попытался взять ее за руку, выходя из лекционника, но она резко отдернула руку и отчитала меня, грозно насупив брови:

– Громов, не наглей! Я согласилась с тобой на свидание сходить, а не таскаться по универу за ручку, словно подростки в пубертате.

– Эх, ты меня убиваешь, – вздохнул я, но на упертую заразу мой умоляющий взгляд не подействовал от слова «совсем».

Скажите, ну что за девушка? Прямо война ходячая, не расслабиться не дает, ни за руку подержаться…

Ну хоть не гонит меня поганой метлой и то хлеб. Оставшиеся пары прошли, как в тумане. Главное, что могу выделить – мы сидели рядом и я светился, как начищенный медяк.

А вот у Яна лицо было хмурое и задумчивое. Не по нраву ему пришлась моя уже очевидная победа в нашем споре. А вот Ромка только радовался, залихватски подмигивал и ободряюще слал мне поднятые вверх большие пальцы.

Да, да, я знаю, что молодец. А буду еще круче уже сегодня, ну или крайний срок – завтра. А уж где вся жара произойдет, мне уже и неважно было, дать хоть на заднем сидении моего авто. Плевать. Я весь горел, пылал и дымился. Вот так она на меня воздействовала эта новенькая, моя кукляха, моя девочка-война.

После пар я прилип к ней как банный лист к пятой точке и категорическим образом стал настаивать на доставке тела до дома.

– Агата, ну не отказывай мне в удовольствии. Обещаю руки не распускать, – про остальные части тела я клятвенно молчал. П-ф-ф, зачем мне руки, я и без них много чего могу. Немудрено же, умеючи.

– Громов…

– Демид, – поправляю я ее с улыбкой, мечтая услышать свое имя из ее уст. Но куда там? Я же уже говорил, что мне попалась самая строптивая девчонка во всем мире?

– Ага. Короче так, или ты мне даешь передохнуть до вечера, или никакого свидания не будет. Выбирай, – а смотрит-то как грозно, прямо Гитлер в юбке.

Ладно, надо признать, что бой я позорно проиграл. Но сражение будет за мной. Зуб даю.

– Вредина, – усмехаюсь я, а потом все-таки не выдерживаю и сгребаю ее в свою охапку, а потом тискаю, как душе угодно, вдыхая полной грудью аромат ее волос, легонько прикасаясь губами к нежной коже шеи.

На поцелуй даже не рассчитываю, не хочу испытывать судьбу. Но хочется так, что аж скулы сводит. Вот доберусь до нее и там уже отведу душу. А пока надо просто потерпеть.

Проводив Агату до автобуса и посадив на странный и абсолютно точно неудобный во всех смыслах вид передвижения, я прыгаю в свою тачку и несусь по делам. Первым пунктом у меня значится то самое место, где уже сегодня вечером я буду пускать пыль в глаза своей кукляхе. Центр столицы, двадцатый пятый этаж, панорамный вид и вся крыша только для нас двоих.