— Ну, вот и умница, а теперь садись и съешь свой завтрак, — усадил ее силой за стол. — Не люблю трахать тощих, ты и так не соответствуешь моим стандартам. Понравилась ты мне, Виктория. Сам не знаю почему, — сказал, открывая перед ней крышку ее блюда. — Вот ты мне скажи, с какого возраста тебя трахают? — сам не знаю, зачем мне эта информация, ни у одной шлюхи не спрашивал, а тут меня это даже еще больше разозлило. — Молчишь? Угу… и так все ясно.

Она вцепилась в столовые приборы. Я присел напротив, устраиваясь удобно в своем кресле и глядя, как она нервно кромсает свой омлет, гоняя кусочки по тарелке.

— Ешь давай… живо! И впитывай каждое слово, которое я тебе сейчас скажу. Не торопись, ешь медленнее, у тебя никто не отберет. Значит, так. Трахать тебя буду только я, когда захочу и где захочу, а ты с большим удовольствием будешь раздвигать свои длинные ножки. Я своим ни с кем не делюсь, поэтому успокойся, отдавать никому не собираюсь. Но если ты себя будешь вести плохо, а я чувствую, девочка, что будешь, — придвинулся к столу, окидывая ее лицо цепким взглядом. — Я тебя накажу, не советую тебе меня провоцировать. Запомни раз и навсегда, ты моя собственность, моя шлюха!

— Меня тошнит… — прошептала она.

— От меня?! — взревел я, вставая с кресла и нависнув над ней, облокотившись кулаками о стол. Прикрывая рот руками, смотрит на меня во все глаза и мотает отрицательно головой.

— Нет-нет… от ситуации, в которую я попала, пожалуйста, меня сейчас вывернет.

— Черт… Лида!

Прибежала Лида на мой рев:

— Да, хозяин?

— Отведи ее, пока она не заблевала мне всю столовую! И проследи, я вернусь вечером.

Быстрым шагом, поправляя на себе одежду, матерясь, пошел на выход. Нажал на первый этаж, нахуй надо было тащить к себе домой, надо было к работникам поселить. Что уже говорить, по любому уже моя, зацепила меня Рыжая. Волосы просто огонь, фигурка точеная, таких еще не трахал… Вот, сучка, тошнит, значит, от меня…

- Вика -

Зашла в ванную и умылась холодной водой, меня немного отпустило, особенно, когда не вижу его перекошенную рожу. Какой же он здоровый! Эта туша меня раздавит.

Как сбежать и вопрос, куда? Почему у меня есть уверенность, что он меня везде найдет, и то, что я грозилась пойти в полицию, только испортит все. На лифте я заметила кодовый ключ по отпечатку пальца, так просто отсюда не выбраться. Нет, Вика, отсюда не выбраться, точка.

Еще раз умылась холодной водой, облокотилась о раковину, заглядывая в свое отражение в зеркале.

Спокойно, Вика, спокойно, надо усыпить его бдительность. Он, конечно же, не дурак, глупо было бы на это надеяться. Как представлю, что стану его подстилкой, так на меня снова накатывает тошнота. Дыши-дыши, Вика…

Другим ведь девчонкам удавалось сбежать из рабства, вот и мне удастся. Надо показать ему, что я смирилась со своим положением и стать покорной. Придется, Вика, придется. Благодаря дяде я в полной «ж…». Я не смогу промолчать, если он меня будет подавлять, а он будет, тут даже гадать не надо. Ладно, Вика, глубокий вдох и выдох.

— Надо просто делать, что он говорит и не огрызаться, должно получиться, — говорю эти слова вслух, но внутри себя понимаю, что вряд ли получится.

Развернулась на пятках и пошла на выход. За дверью меня ждала Лида, верный работник Оборотня.

— Скажите, Лида, я могу у Вас попросить альбом, карандаш и точилку?

— Конечно, думаю, в этом проблем не должно возникнуть, хозяин — щедрый человек, — улыбнувшись, ответила она.

— Благодарю Вас, Лида, я пойду в комнату.

— Хорошо, если проголодаетесь, только скажите.

— Спасибо, Вы очень любезны.