– Уверены на сто процентов! И даже… на все двести!

Милиционер побарабанил пальцами по папке и без зазрения совести соврал:

– А почему тогда вот от этой гражданки на вас поступила жалоба?

Прислушивавшаяся к допросу тётка вдруг возмущённо заявила:

– Я сроду ни на кого жалобы не строчила! Еще, слава богу, сама могу за себя постоять, – она засучила рукав и с гордостью продемонстрировала кучу мясистых мышц: – Видели?

Разоблачённый милиционер стушевался:

– Да это я так… подловить их решил.

– Ну и методы у вас, – тётка осуждающе покачала головой и неожиданно вспомнила: – А где мой Лёлик?

– Лёлик – это кто? – осторожно спросил милиционер, чтобы в очередной раз не попасться впросак.

– Лёлик – это мальчик, – отрезала тётка и оглушительно громко начала звать: – Лё – лик! Лё-лик! Ты где?

– Я здесь, – жалобным голосом отозвался военный карапуз, которого, оказывается, звали-величали непонятным именем Лёлик. Пятясь задом, как рак, он с трудом выбрался из-под скамейки и радостно заявил: – Вот он я!

Увидев перед собой чумазого, но желанного Лёлика, тётка всплеснула руками и принялась бесцеремонно, словно куклу, вертеть его в разные стороны, разглядывая, будто не видела целую вечность:

– От кого же ты, мой любонький, прятался? Ну-ка пожалься своей ненаглядной Мышке… Не бойся… Уж я-то на него, лихоимца, найду управу… Уж он-то у меня попляшет…

Тем временем Лёлик, поражённый присутствием милиционера, всё норовил повернуться лицом в его сторону. Участковый тоже в свою очередь не менее удивлённо взирал на вооружённого до зубов Лёлика, который вначале потерялся, а потом нашёлся.

Всё это, очевидно, и ввело чересчур деятельную родственницу, неизвестно кем приходившуюся военному карапузу, в заблуждение. Она упёрла руки в бока, как богатырь в дозоре, и, не разобравшись, принялась обличать во всех смертных грехах милиционера:

– Вот, оказывается, кто тут заводила пугать собак да маленьких ребятишек! Вместо того чтобы следить за правопорядком, он себя тут перед всякими фифочками выставляет!..

– Вы чего такое говорите? – растерялся зарумянившийся милиционер и покосился на девушку, которая даже под охраной вооружённого милиционера не чувствовала себя в полной безопасности.

– А то и говорю!

Витька не любил, когда при нём ссорились взрослые люди, и попытался поладить миром, внеся ясность:

– Товарищ милиционер здесь ни при чём…

– Все вы тут одна шайка-лейка! – вконец озлилась тётка и, оставляя за собой последнее слово, спешно увела Лёлика, который то и дело оглядывался на Витьку и грозил ему кулаком.

Чтобы в очередной раз не связываться с обнаглевшим Лёликом, Витька презрительно отвернулся, чем, оказывается, уязвил его ещё больнее, потому что от такой досады он аж заревел, что военным ни в коем случае делать не полагается. И Витька с удовольствием отметил, что никакой он не военный, а самый настоящий плакса, которых в городе – хоть пруд пруди.

Милиционер в расстроенных чувствах сказал:

– Вот с таким несознательным контингентом нам и приходятся работать.

Витька покосился на него, но промолчал.

Милиционер снял фуражку и занялся тем, что изнутри стал вытирать запотевший ободок.

Конкретно ни к кому не обращаясь, девушка печально спросила:

– Зачем она на меня так? – и, в недоумении дёрнув костлявыми плечиками, обиженно надула губки.

Глядя, как милиционер с остервенением трёт подкладку, будто хочет её протереть насквозь, Витька посочувствовал:

– Не переживайте вы так…

Милиционер торопливо нахлобучил на себя фуражку по самые уши и ткнул в Витьку пальцем:

– А всё из-за вас!

– Если вы нас в чём-то подозреваете, то это зря, – ответил Витька и вкратце обрисовал ситуацию, предусмотрительно пропустив кое-какие спорные моменты, чтобы случайно не навредить себе с Люськой.