Марк выпрямляется, его лицо становится еще жестче. Он спокойно, без спешки, достает телефон, как будто это заранее продуманная часть его плана и медленно отходит к окну. Совершенно не стесняясь распахивает створку, впуская в комнату холодный воздух и подносит телефон к уху.

– Эмма Эдуардовна? – голос Марка становится мягче. Достает сигареты, бросает на меня взгляд и, не дожидаясь ответа, убирает пачку обратно в карман. – Рад, что узнала. Можешь говорить? Это срочно…

Я стою, как гвоздями прибитая. Не знаю, как реагировать. Не могу ни пошевелиться, ни сказать хоть что-то. Все мое красноречие испарилось куда-то. А может я просто устала от всего этого, что нет никаких сил, чтобы спорить с этой каменной глыбой.

– Для тебя я всегда найду пару минут, – говорит Эмма, но ее голосе слышится легкая усталость.

Надо переходить сразу к делу. Мы знакомы давно, и ее профессионализм всегда внушал мне уважение. На этот раз мне нужна ее помощь.

– Нужна срочная госпитализация. Женщина в плохом состоянии. Кашель, возможно, температура. Скорая и место в вашей клинике, – говорю коротко, не тратя времени на детали.

Взгляд скользит на Павлу, которая сейчас стоит передо мной, напряженная, как пружина. Как она вообще все это вывозит в свои годы? Девчонке всего лет двадцать, а на ее плечах уже такое бремя. Больная мать, долги, жизнь, которая давит со всех сторон. Меня поражает, что она еще держится. Но видно, что на грани.

– Ты знаешь правила, Марк, – Эмма сразу меняется в тоне. – Такие пациенты только через инфекционный бокс. Может быть что угодно, даже туберкулез.

Я и не требую ничего невозможного. Это разумно. Никто не собирается рисковать здоровьем других пациентов.

– Да, я понимаю. Инфекционный бокс устроит. Главное возьми состояние женщины под личный контроль.

– Хорошо. Скидывай адрес. Я пришлю скорую, – соглашается Эмма. – Документы не забудь.

– Спасибо. Буду должен.

Я сбрасываю звонок и быстро пишу адрес в сообщении. Поднимаю глаза на Павлу и пытаюсь понять, о чем она сейчас думает. Но отчего-то не получается. На ее лице столько разных эмоций, что я, неожиданно для себя, упираюсь в тупик.

– Собирайся, – говорю спокойно, но твердо. – Мы едем в больницу. И документы матери захвати.

– Куда? – ее голос полон недоверия. – Нас все равно не примут…

– Девочка, не спорь со мной, пожалуйста, – я вздыхаю и строго смотрю ей прямо в глаза. – Просто делай, как я говорю.

Она хмурится, но все же кивает. Я отчетливо вижу, как в ее голове идет настоящая война за власть. Подчиниться здравому смыслу и принять помощь или упереться рогом, но сохранить остатки гонора. Сразу видно, что характер у девчонки дерзкий. Даже занятно, какая часть победит.

Женщина вновь закашливается и Павла кидается к ней, чтобы как-то помочь. Решаю не мешать, выхожу из квартиры и закуриваю. Дым неприятно обжигает горло, но мне нужно время, чтобы собраться с мыслями.

Зачем мне это все? Ввязался в какую-то мутную историю. Нахрена козе баян? Я ловлю себя на том, что ситуация тянет меня в прошлое, в те дни, когда я сам жил в подобной обстановке. Обшарпанные стены, старый диван, запах влажности и дешевого моющего средства… Все это когда-то было частью моей жизни. Я был таким же, как эта девчонка. Отец тогда пил, мать пыталась держаться, но денег всегда не хватало. Жизнь казалась бесконечной чередой темных коридоров.

Для меня все изменилось благодаря одному человеку. Отец моего друга Тимофея увидел меня на заправке. Я мыл фары на машинах на копейки. А он увидел во мне потенциал и помог устроиться на работу. Настоящую, с нормальной зарплатой. Я мыл машины и мне за это платили. Это был первый момент, когда я понял: можно вырваться. Все, что мне нужно было тогда – это шанс.