На том конце молчали, только слышались легкие щелчки, как будто разговор записывался.

Кира сдвинула очки на затылок, обвела блестящими глазами тестировочную и нашла единственную, установленную только что камеру, которая настойчиво прожигала ее красным огоньком. Она посмотрела камере прямо в «глаз» и вдруг отчетливо услышала в трубке пробирающий до мурашек знакомый голос:

– Здравствуйте, Кира Евгеньевна. Вы все еще не готовы меня выслушать?

– Вы осознаете, что отжимаете у меня проект?! – Она стояла и курила в коридоре, в глухом тупичке, где никого не было, кроме нее и невидимого голоса в наушниках.

– Я не хочу этого, – обеспокоенно ответил голос. – Поэтому и предлагаю компромиссное решение. Я все продумал, просто доверьтесь. Наденьте очки.

Кира закрыла глаза ладонью, сдерживая слезы.

– Довериться вам? – с нажимом произнесла она, сдерживая истерический смех.

В наушнике снова повисла тишина.

– О’кей, – тихо сказал голос. – Я понимаю, это может быть… сложно. После нашего предыдущего разговора. Но вы ведь и не обязаны соглашаться.

– Да что вы?! А у меня есть выбор?

– Кира, просто наденьте очки. Вам это ничем не угрожает.

Тишина в наушнике стала звенящей, она обжигала.

Голос не давал ей больше никаких намеков – он просто ждал.

Кира со стоном протянула руку к затылку и спустила очки на нос.

Когда она открыла глаза в виртуальном пространстве, ее ослепило солнце. Вокруг разлеглись бескрайние зеленые газоны, витиевато вписанные в геометрические фигуры. Ромб, квадрат, треугольник, круг. Конусы.

«Что это?.. Поле для гольфа?»

Мечникова смотрела дальше, и ее взгляд поднимался все выше и выше, вслед за камерой, которая плавно вела Киру по залитым солнцем газонам к белоснежному малоэтажному зданию, похожему на пышную заснеженную вершину горы. Вокруг «горы» сновали строительные роботы и люди.

«Взгляд» Киры облетел «гору» сверху и со всех сторон: масштаб этой стройки был невероятным.

– Догадываетесь, что это? – осторожно спросил голос.

От «горы» тянулись витиеватые тоннели, ведущие к блестящим ангарам из зеркального стекла. Всю постройку огибали тонкие каналы с прозрачной водой, они плавно текли от горы и заканчивались круглыми лакунами, широко открытыми, как удивленные голубые глаза ребенка-великана.

– Это… – Кира запнулась от шока – Оно настоящее?

– Это новый научный центр по изучению мозга. И он ваш, – спокойно ответил голос. – Лучшие экспресс-архитекторы трудились над ним эти долгие… две недели. Вам нравится?

Кире казалось, что она видит усмешку на незримых губах обладателя голоса.

Она не могла оторвать взгляд от верхушки «горы», которую будто срезали ножом, как безе с праздничного торта. На месте среза располагалась маленькая уютная веранда, там стояли высокие растения в кадках и полосатые шезлонги.

– Я вам не верю. – отрезала она. – Я этого не просила.

– Вот документы.

По виртуальному пространству побежали строки.

– Сорок девять процентов у Давида, пятьдесят один процент вам, все по-честному. Земля тоже ваша, частная собственность, помещения сданы в аренду другим технологическим проектам, чтобы к вам было меньше внимания. Вы же не любите внимание, да?

Камера полетела дальше, а вместе с ней и обезоруженный Кирин взгляд в очках.

Они промчались сквозь огромные помещения, залитые светом, новенькие блестящие боксы, лаборатории и переговорные комнаты, сверкающие табличками из закаленного стекла, и наконец снизились в круглом белом зале. В центре возвышался пустой подиум с мягкой подсветкой по периметру.

– Я… Мне это не нужно, – сглотнув, опять возразила Кира, одновременно представляя, как бы смотрелась «Капсула» на этом подиуме. – Я не люблю ни к чему привязываться.