- Вы же понимаете, что это порча имущества! - Восклицаю я с отчаянием.

- Милицию вызовешь? - Сощуривается женщина. - А ты докажи. Кошки могли и случайно забрести. Дверь, вон, закрыть забыли...

- Что вы говорите... - зажмуриваю я глаза, понимая, что со стороны соседки адекватного диалога не дождусь. Она напугана и будет защищаться до последнего. Да и брать с неё, наверняка, нечего. А у меня силёнок маловато.

- Забирайте свою живность! - Устало выдыхаю. - Иначе я просто открою дверь и выпущу их гулять. Для животных есть приюты.

- А вот выпускай, - оскаливается женщина. - Они дом знают. Замерзнут сироты и помрут прямо возле подъезда! И ты виновата будешь!

- Но ведь это вы их привели! - пытаюсь отмахаться от навязываемого мне чувства вины. - То есть, по вашему мнению, это я должна в своей собственной квартире к котикам приспособиться! Кормить, поить... а они возьмут, и ещё к марту родят!

- Ой... - подкатывает глаза старуха и хватается за сердце, оседая к дверному косяку.

- Что с вами? - в первое мгновение пугаюсь я, а потом понимаю, что держится женщина почему-то за правую сторону грудины. Врет?

- Нет у вас молодых ничего святого, - качает головой и грозит мне пальцем. - Бабка помирала, весь подъезд ей на похороны собирал. А ты вот она какая. Спустя столько лет явилась. Душегубка! Вот, пришло время за бабку денежку то отдать... А я вот что... - забывает она про сердце и вскидывается. - Заявление на тебя напишу, за жестокое обращение с животными. Не отмоешься!

Мне хочется истерично поржать и несмешно одновременно.

Вредная бабка права. Кошек выгнать на улицу, у меня не поднимется рука. Но... и жить с ними не возможно. Это однозначно.

Горло дерёт от запаха кошачий мочи.

Мне больше не хочется ни о чем говорить с соседкой. С ней все понятно. И проблем не хочется. Хочется выйти на улицу, подышать воздухом и просто подумать, как теперь быть. Где взять столько денег? Ну и порыдать тоже.

- Ключи верните, - протягиваю ладонь и прокашливаюсь, стараясь, чтобы голос не выдавал подступающие слёзы.

- Какие ключи? - хлопает глазами бабка. - Ты же сама меня пустила. По-соседски.

- Таак, - тяну выдыхая. То есть по-хорошему не получится совсем. - Мы сейчас с вами выходим на площадку, и вы отдаёте мне ключи. А иначе завтра в полиции будет лежать заявление уже на вас. Икона у бабули была. Вон там, - стреляю глазами за шкаф, - в углу висела. Бабушка говорила, что та даже мироточила по большим праздникам... - делаю страшные глаза.

- Вот ты как, - снова хватается за сердце соседка, только уже с правильной стороны. - Богохульница. На старого человека клевещешь. Грех это большой. Сердечница я.

- Выходите! - Шиплю, стискивая зубы. Потому что желание стукнуть бабу по голове нарастает просто в геометрической прогрессии. Да она может давать мастер-классы по наглости и беспардонности!

- Мяу! - справа от нас с шипением и рычаниям завязывается кошачья потасовка. - Мяу!

- Беляшик, не трогай Марусю! - Резво кидается на помощь своей кошке старушка.

- Мяушшш! - разлетается парочка.

- Стойте, - я хватаю женщину за рукав халата. - Не подходите к ним! Они вас обдерут сейчас!

Под шокированным взглядом соседки Беляш таки забирается на Марусю, прикусив ту за загривок.

- В марте приходите, - мстительно хмыкаю. - Котят вам дам.

Под аккомпанемент кошечьей оргии мы выходим на лестничную площадку. Здесь сразу хочется начать дышать, а заодно и помыться.

Привалившись к перилам, я дожидаюсь связку ключей и, даже не заходя в лифт, чтобы оказаться на воздухе, как можно быстрее, просто сбегаю до первого этажа по лестнице.