– Но тебе разве не больно?

– Больно? Что такое больно?

В любой другой день после этих слов, я бы взорвался от гнева. Всё это звучало и выглядело как один огромный, хорошо спланированный розыгрыш. Ника будто специально задавала глупые детские вопросы, чтобы вывести меня из себя. В любой другой день я бы потерял контроль, но в этот раз сдержался. Я совершил уже слишком много ошибок и попросил прощения уже слишком много раз.

– Ты всё ещё хочешь знать, что это такое? – спросил я спустя какое-то время.

– Да, мне интересно.

Она будто испытывает меня, смотрит, насколько меня хватит. Но если это действительно испытание, я не должен его завалить.

– Это такое ощущение, будто в тебя впиваются ножи, разрезающие твою плоть на части, будто в тебя выпустили сотни стрел одновременно, будто тебя опалило пламенем костра… – я мог бы продолжать называть характеристики этого слова бесконечно. Ведь я, как никто другой знал, что оно поистине означает.

– Странно, не припомню такого, – равнодушно сказала она, вновь отвернувшись.

– Неужели ты никогда не чувствовала боли? – в недоумении спросил я.

– Нет, – ответила она, посмотрев на меня с невинным видом.

Я заткнулся, обдумывая всё то, что она сказала. Может ли человек не чувствовать боль? Нет. Боль – это сам человек, без неё он не может существовать. Ника не может быть призраком, потому что их не бывает. Мои подозрения с каждой минутой всё больше подтверждались. Она безумна и об этом говорило буквально всё: начиная от прикида, заканчивая её речами и действиями. Или же всё может быть намного проще. Она просто плод моего воображения.

– Но как это возможно? Ты не можешь не чувствовать боль. Это чувствуют все. Даже если бы человек шёл босиком по улицам, то он бы стёр ноги в кровь. А твои полностью чисты. Я не вижу никаких кровавых следов и отметин. Кто ты? Может, ты не человек? Инопланетянка? Монстр? Вампир? Кто? Ответь мне, – говорил я, смотря на девушку. Ника глядела мне в глаза и качала головой, будто прося меня прекратить. Её взор буквально молил меня замолчать, но я уже не мог.

– Реальна ли ты вообще? – продолжал я, уже не в силах остановиться. – Потому что мне кажется, что всё это просто мой сон. Ты первый человек, который хочет быть рядом, у которого не вызывает рвотный рефлекс моё присутствие. Хотя может и вызывает, но ты просто умело подавляешь его. Может, у тебя есть какая-то миссия в отношении меня? Я не знаю.

– Нет, нет… – шептала она. – У меня нет миссии. Не говори ничего, пожалуйста. Ничего.

– Скажи, что это правда. Прошу. Мне нужна правда. Я не в силах поверить в обратное. Я знаю, что ты нереальна.

Я поднимаю голову и вижу повисшую над собой учительницу истории, которая с грозным и осуждающим выражением лица смотрит на меня. Со всех сторон до моих ушей стали доноситься едкие смешки и замечания. Оглядевшись по сторонам, я увидел полный класс смеющихся и тыкающих в меня пальцами детей.

Я просто моргнул и задремал. Не знаю, как это вышло. Зато знаю то, что случилось потом. Разъярённая училка орала на меня весь оставшийся урок, после чего отвела к директору. Им плевать, что ребята на год старше меня подрались в коридоре, после чего один из них чуть не упал в обморок. Им всё равно, что некоторые девочки ходят в школу практически голыми. Их не интересует, что мой одноклассник-торчок опять нанюхался вчера. Они обращают внимание лишь на инвалида, от усталости и скуки заснувшего на уроке. Но я заснул не по своей вине. Я не хотел этого делать. Хотел, но несознательно. Разве можно ругать за то, что я не мог контролировать?