Никитин глянул на часы.

–Ой, девчонки, я даже не заметил, сколько времени у вас провёл. Меня, наверное, мои работяги потеряли. Я не прощаюсь, слово даю, непременно к обеду вернусь, пироги ваши доем. Не прогоните?

Наташа смущённо кивнула.

–Приходите. Только мы Вас отвлекаем от работы.

–Ничего не отвлекаете. Просто давненько я так вкусно не ел. Честное слово. А работа… как там говорят, не волк, в лес не убежит.

После того чаепития Никитин стал частым гостем в бухгалтерии. Как-то всё само собой получилось, что Николай теперь забирал Наташу с работы и отвозил её домой. Жизнь снова стала играть всеми цветами радуги.

Да, дома у него больная жена. Ну и что? Он-то жив и здоров. Большую часть времени Николай проводил на работе, за Любой дома следила её мать, на плечи мужа это тяжким грузом не ложилось.

За стенами никитинской квартиры была совсем другая жизнь, с радостями и приятным времяпровождением. С Наташей Никитин уже общался не официально. По дороге домой, переключая скорость, как бы нечаянно клал свою руку на колено Наташе.

Та краснела, но его руку не убирала. Молодая женщина принимала ухаживания Никитина, потому что он ей нравился. Да, у него тяжело больная жена, но они же ничего вольного не допускают!

Коля провожает её до дома, и ничего в этом плохого нет. Наташа жила вдвоём с дочкой, с мужем они разошлись давно и молодая женщина о новом замужестве пока не помышляла. Не сложилось как-то.

Каждого, кто делал шаг в её сторону, она оценивала критически и почти всегда приходила к выводу, что это не её человек. А вот Николай… за него она с удовольствием пошла бы замуж. Но она не позволит себе уводить мужа от больной жены.

На чужом несчастье своего счастья не наживёшь, это она точно знает. Всё должно быть не только по любви, но и по совести. Чтобы потом спалось спокойно, и не проклинал никто. По-другому – никак.

Люба теперь была уверена, муж ей изменяет. А как по-другому думать? У них давно не было никаких сексуальных отношений, а зная, как часто Николай требовал ласк и удовлетворения своих желаний, можно даже не гадать.

Теперь Люба тихо ненавидела мужа. Временами хотелось его отравить, потому что руками задушить ненавистного мужа, у неё не получится. Нет у неё силы в руках, чтобы сделать это. И в тюрьму её никто не посадит.

Кому там, в тюрьме, полусгнившая баба нужна! Теперь для неё самым лучшим отдыхом были мечты, как её Коленька будет корчиться в муках, умирая. За детей Люба была абсолютно спокойна.

Мать Любина Зою и Павлика не бросит, до ума точно доведёт, родители у Любы не старые, у них хватит времени детей воспитать. Люба подолгу разговаривала с дочкой, внушая ей, что мачеха – это самое злое существо в мире.

Вот, она, Люба умрёт, папка домой приведёт новую жену, а та будет издеваться над бедными детьми. Случалось, что такими словами Люба иногда доводила Зою до истерики и та срывалась на крик.

Вечером, когда Никитин возвращался с работы, девочка кидалась на отца и кричала, что никогда не полюбит его новую жену. И никогда её мамой называть не станет. И будет всё делать ей назло.

Николай втягивал голову в плечи и укоризненно смотрел на жену.

–Люба, чему ты дочку учишь!

Жена вскидывала голову и ненавидяще смотрела на мужа.

–Ничему я её не учу. Она сама не маленькая и всё понимает. Она тоже видит, что ты себе кого-то завёл! Вот, умру я…

–Но ты же не умерла!

–Ага, ты смерти моей ждёшь-не дождёшься! Недолго ждать осталось, развяжу я тебе руки, освобожу от своего присутствия.

И начинался кошмар. Плакала Зоя, кидаясь от матери к отцу, голосила тёща, пытаясь унять дочь, нервно махала Николаю рукой, чтобы тот поскорее скрывался с глаз, чтобы не раздражать Любу.