Но даже себе самому Тэху боялся признаться, что неосуществленная мечта все еще живет где-то в глубине его сердца. «Зачем тебе, солдату, это нужно? – насмехался он над собой. – Ну, будешь ты знать, что лежит за краем Вселенной, зачем нужны звезды, почему великий Ра пересекает небо на своей священной ладье всегда по одному и тому же пути, не меняя его год от года? Что изменится в твоей жизни? Живи спокойно, больше не береди себе душу!»

К тому же нежная Аменэджем все глаза проглядела, не придет ли Тэху сегодня, не вызовет ли Нэхеб, ее отец, молодого офицера, чтобы дать ему какое-нибудь поручение!.. Все-таки дочь старого командира, заслуженного военачальника фараона. Может, стоило к ней приглядеться? Вездесущий, любопытный, знакомый со всеми и каждым в гарнизоне Джети уверял его, что все говорят, будто она хорошая и добрая девушка.

Однажды дождливым зимним утром Тэху зашел к Нэхебу по вызову. Командир отлучился, а глупая служанка, не найдя ничего лучшего, отвела его (будто он член семьи или гость!) на кухню обсушиться у жаровни. У низкой аккуратной печки спиной ко входу сидела на корточках Аменэджем. Она увлеченно возилась с тестом и что-то напевала себе под нос. Слуха у нее явно не было, но голосок был очень мил, и пение казалось уютным журчанием ручейка. Тэху невольно улыбнулся. В этот момент девушка обернулась и встретилась с ним взглядом. Ее глаза, большие, как у испуганной газели, наполнились смущением и растерянностью. Тэху рад был бы прийти ей на помощь, но не знал как: он не был обучен вести беседы с добропорядочными девушками. Поэтому он лишь вежливо поздоровался, стараясь придать голосу больше мягкости. Аменэджем сама, к огромному облегчению Тэху, завязала разговор:

– А я… готовлю хлеб. Отец попросил меня.

– Ты сама готовишь? – удивился он.

– Да, отец любит, чтобы я сама пекла. Он говорит, что у меня получается очень вкусно.

– Наверное, ты знаешь какой-нибудь секрет?

Он лишь хотел пошутить, но она вдруг застеснялась и пролепетала:

– Нет-нет, что ты! Если хочешь, ты можешь попробовать. Скоро уже будет готово.

В ее газельем взгляде мелькнула робкая надежда, что он еще задержится. Тэху вздохнул про себя: «Надо идти, а то еще подумает что-нибудь лишнее». А вслух выразил сожаление, что у него нет времени. Он решил зайти к Нэхебу попозже. Огорченная Аменэджем сама проводила его до дверей.

Все же Тэху решил наведаться в тот храм еще раз. Последний раз! «Просто так, – решил он. – Попрошу великого Амона хотя бы помочь мне забыть мои дерзкие желания». Он самым тщательным образом подсчитал дни, чтобы не попасть в череду служения Ра-Хотепа: не хотел с ним невзначай встретиться. Больше не хотел!

На этот раз храм был пустынен и тих, и Тэху долго ходил меж колонн двора, удивляясь их ярким, нарядным росписям. Он высоко задирал голову и внимательно разглядывал похожие на пальмы верхушки колонн и другие детали архитектуры. Ему вдруг пришло в голову, что он никогда не обращал внимания, насколько искусной может быть рука человека – так выверены и изящны были легкие на вид каменные строения храма. Он даже потрогал рукой цветкообразное основание одного столба, будто убеждаясь, что тот не вырос из земли, а на самом деле является творением человеческих рук. Затем с неослабевающим любопытством прошелся вдоль статуй божественных фараонов и членов царской семьи. Казалось, они следили за ним своими инкрустированными глазами, а их окрашенные алым губы слегка улыбались – величаво и благосклонно.

Наконец Тэху отправился в ту внутреннюю часть храма, куда можно было зайти простым смертным. Здесь не слышно было даже щебета птиц – тишина, полумрак. Узкие окна высоко над полом, почти у самого потолка храма – следовало высоко поднять голову, чтобы увидеть их. Но солнце все же постоянно вливалось в этот храмовый зал, прорываясь через окна-щели таким образом, чтобы с каждым шагом по небосводу послать хотя бы один из своих лучей к подножию статуи великого Амона-Ра и отразиться в водяных часах, звонко роняющих каплю за каплей через равные промежутки времени в каменную чашу. И это был единственный звук, нарушающий непроницаемую тишину этого большого зала.