– Ближе.

Ее платье, колеблясь в воде от малейшего движения, уже щекотало ему ноги и живот.

Она подняла тонкую руку – вода, тихо журча, стекла от запястья к локтю – и провела ладонью по его плечу, груди, животу. У него сбилось дыхание, и само собой вдруг прозвучало как песня ее имя:

– Ти-и-йа-а-а.

Он даже не добавил «госпожа»! Ей понравилось это. Она произнесла в ответ с удовольствием охотника, оценивающего добычу:

– Тэху, ты не красив, но у тебя великолепное тело и дивные глаза. Ты чудесный! И нравишься мне все больше!

Она стала в упоении ласкать его, проводя нежными пальчиками по всему телу. Сознание Тэху раздвоилось. Его кожа ощущала касания ее умопомрачительных рук, но он уже видел и ее и себя как бы немного сверху, со стороны: стоя неподвижно в воде, отражающей лишь звездное небо, маленькая хрупкая женщина обнимала высокого сильного воина, склоняющегося к ней в немом восторге.

«Так не бывает! – подумал он. – Мне это снится».

И она тут же произнесла:

– Нет, это не сон, солдат! Просто так лучше и другого не нужно. Пока не нужно. Поверь. Тебе хорошо?

В висках стучало – он не мог отвечать и только кивнул, поймав себя на том, что большего ему и не хочется. Желания не было!

Круговорот необыкновенных огненных ощущений все нарастал, все больше захватывал и кружил его. Тэху даже не делал попытки поднять руки, прижать ее к себе, но при этом чувствовал ее всем своим телом, словно они составляли сейчас одно целое. А еще – будто они двое поднялись, обнявшись, над водой, над садом и неподвижно парили в самом сердце мироздания! Глаза в глаза, и лишь ее руки у него на плечах, лишь идущий от нее огненный поток, лишь его готовность отдать ей саму свою душу! Он склонился ниже, чтобы она прочла это в его глазах, – Тийа тихо удовлетворенно засмеялась и подставила ему свои губы. Полуоткрытые и влажные, пахнущие цветками апельсина, они остановили его сердце…

…Тэху потянулся, лежа на спине, и подогнул колени. Вставать не хотелось.

– Так, значит, вы не?.. – Джети с намеком приподнял одну бровь.

Тэху отрицательно покачал головой.

– Странная история… – Джети почесал затылок. – Каких только баб мы с тобой ни видали, в какие только истории ни влипали, но эта!.. Помнишь, как мы… гм-м-м… навещали двух сестричек – дочерей старого булочника, что жил на новой площади? Ты еще так душераздирающе пел им гимны ветеранов, израненных в боях, а я подволакивал ногу, чтобы девчонки расчувствовались, и они уже рыдали и млели в наших объятиях, но их отец чуть нас не застукал, и пришлось удирать по крышам. О боги, мы так хохотали, что я в конце концов свалился с крыши и в самом деле вывихнул ногу, а какой-то болван попал тебе камнем в голову, думая, что мы воры, и ты тащил меня на себе, весь в крови, через весь город. Потом мы еще ввалились во двор этой слащавой сводни – вдовы брадобрея. Слушай, как мы там оказались?! А она страшно обрадовалась и все пыталась затащить нас к себе в дом! А ты орал на всю улицу, что офицеры не целуются со старыми крокодилихами! На шум сбежались соседи, собаки лают, ты стоишь весь в крови, а я всем объясняю, что вдову науськал бог-крокодил Себек и она нас искусала!

Тэху едва улыбнулся.

– Ладно, собирайся, пора заступать на пост. Сегодня мы с тобой у главных ворот: ждут каких-то важных гостей! Поторапливайся – не хочется получать тычки от Руметиса. Он стал здесь важным командиром: Ка-Басет его отметил! Теперь держись: Руметис пошел в гору!

Джети долго возился с кинжалом, размышляя и посматривая на Тэху, потом решительно добавил:

– И все-таки скажу: она – страшный человек, и мне все это кажется опасным!