Боишься опекуна? Нет. Врешь. Да ни в жизнь. Ну-ну. Конечно-конечно. Верится только с трудом.

- Мне теперь что, как сыч сидеть дома и никуда не выходить? - голосок таки прорезался.

- Не обязательно. А вот творить беспредел я тебе запрещаю, - тоже мне командир. - Тем более этот, - вертит пальцем в воздухе. - Лекс. Он больше не посмеет втягивать тебя в вещи, опасные для жизни.

- Что?

Вскакиваю со стула, закипая как чайник. Нет, ну это уже полный беспредел.

- Вы его все-таки запугали?

- Нет, просто вежливо все объяснил, - пожимает плечами, привлекая внимание к своим татушкам.

И правда, много ли их у него? И что там изображено? Может…

Яся, не о том ты думаешь. Соберись, тряпка.

Ах, ну-да.

- Вы не мой хозяин, а я не ваша крепостная! - перехожу на крик. - И вы не заставите меня подчиняться вашим глупым приказам. Никогда! У меня есть друзья. Я буду проводить с ними время. Когда захочу. Где захочу. И сколько захочу.

Врезать бы ему по ухмыляющейся морде. Руки так и чешутся.

- А потом чудесным образом окажешься на больничной койке или вообще в морге, - с неким осуждением и презрением. - Неужели, не заметила, что твой Лекс ради понтов готов был рискнуть твоей жизнью, пойдя на тот обгон?

Да, это так. Но признаваться в этом я не стану. Больно много чести.

Он меня бесит. Так сильно, что вся трясусь. Эмоции бьют через край.

И зачем я вообще спустилась вниз? Надо было сидеть и не выходить из комнаты. Достал меня дяденька. Думает, что я как тетка 40-летняя должна дома сидеть и носки вязать? Я молодая и хочу наслаждаться жизнью.

- Это моя жизнь! Не смейте в нее лезть! - топаю ножкой. Обуреваемая злобой и возмущением. - То вы меня в частную школу определили, то готовы сослать на Кудыкину гору. Э-нет, так дело не пойдет.

Срываюсь с места. Не могу больше рядом с ним находиться. Выводит из себя.

Мерзавец чертов. Засранец.

- Немедленно остановись! - кричит мне в спину. - Мы еще не закончили.

- А я уже все сказала! - дышу с трудом. - Буду делать то, что мне хочется. И плевала я на ваше мнение.

Да кем он себя возомнил? Злыдень долбанный.

- Я все еще твой опекун, - нагоняет, хватает за локоть и к стене прижимает.

Оба тяжело дышим. Прожигаем друг друга взглядом. Воздух раскален.

Того и гляди драться начнем, отстаивая свою позицию.

- Опекунство - это маленькая оплошность. Ее легко исправить. Я уже совершеннолетняя.

- Да ладно? - издевательски смеётся. - И куда же ты пойдёшь? На что жить будешь? У тебя же ничего своего нет. Ни жилья, ни денег. Ты полностью от меня зависишь, Ярослава. До 21 года я могу указывать тебе, как жить.

Его слова режут больнее ножа. Причиняют боль. Вызывают горючие слезы.

- Я не ваша собственность, - стараюсь не разрыдаться. Не могу показать себя перед ним слабой.

- Это мы ещё посмотрим, милая девочка, - дьявольская усмешка растягивает его губы, которые шепчут прямо на ухо. - Ты будешь соблюдать мои правила, пока живешь в этом доме. Иначе пеняй на себя.

Отталкиваю его со всей девичьей силой. Бросаю на него взгляд, полный ярости.

Добьется он того, что я просто выйду из-под контроля и покажу ему Кузькину мать. Во всей красе.

8. Глава 7

Ярослава

- Нет, ну ты прикинь, каков наглец. Решил мною покомандовать. Да я ему… Да я его…

- Детка, а не влюбилась ли ты часом в своего опекуна?

- Что за бред ты несешь?

В ужасе кошусь на Веру, которая поднимает руки в капитуляции, но не прекращает хихикать, как глупая малолетка.

Я ее шутку не оценила.

Да как вообще у нее язык поднялся, такое сморозить? Типа у меня есть какие-то чувства к Максиму Дмитриевичу?

Глупости.

А если хорошенько подумать? Нет. Заглянуть внутрь души, в самые ее потаенные места? Ох, все равно нет. Нет, нет и нет.