Люди боятся того, что не видят и не знают. Если раньше ужас, летящий на крыльях ночи, изображали как демона с черными крыльями, то сегодня ужас ужасный – это человек, которого нет в цифровом пространстве. Амин Аль-Ваффа свято соблюдал принцип Бин-Ладена: не показывай ничего личного и этим напугаешь до смерти.

Стальной вышел из офиса и сел в машину. Он сейчас поедет пообедает и поужинает заодно, а потом еще две встречи в городе. В конце концов, при чем здесь ты, Стальной? Ну, не повезло Анке-пулемётчице. Попала в эпицентр событий, о которых только в книжках читала. Или в кино смотрела. И если ей жизнь сломают, то ты не виноват. У тебя своих грехов хватает. Так что монописуально тебе, Стальной. У каждого свой опыт в жизни. Рано или поздно мы все падаем лицом в грязь. И никто не застрахован. Даже ты. Как тогда, когда ты, который всю жизнь расставлял ловушки, сам попался в мышеловку один-единственный раз в жизни. И три месяца сидел в Арктике на международной пересылочной станции для агентов, которых едва не спалили, замаскированной под научно-исследовательскую базу.

Ты был ранен. За окном бушевала снежная буря.  Тебя окружали небритые морды  злых мужиков, которых с мясом едва выдрали из переделок и теперь сунули на передержку, как бездомных котов, пока всё успокоится. Пока дипломаты тихо не договорятся об обмене, а коллеги из конторы занесут бабки журналюгам, чтобы те не раздули шпионский скандал. И первые три дня ты подыхал от болей. А вертолет с медпомощью не мог сесть в таких погодных условиях. И всё, что у тебя было – это голос Янки, которая часами держала тебя на телефоне, на грани между умопомешательством и болевым шоком.

– Расскажи мне что-нибудь, –просил ты.

–Что рассказать, Стальной? – голос Янки едва был слышен из-за того, что операторы мобильной связи использовали по несколько переадресаций звонков, чтобы скрыть его местоположение.

– Да хоть таблицу умножения. Мне однофаллосно! –кричал в трубку он, рыча от боли.

– Дважды два – я тебя ненавижу, Стальной, потому что люблю и не могу выбросить из головы, –начинала отсчет Янка. – Дважды три – шесть машин стоят сейчас под моим окном. Дважды четыре – восемь. Ровно восемь раз было у нас тобой в прошлый раз.

– Девять, врушка, – через силу улыбался он. – Вечно ты преуменьшаешь мои заслуги.

–В последний раз мы заснули посередине, так что не считается, Стальной, – возражала она. –Дважды пять –десять. Вот это был рекорд, когда ты любил меня в первый раз, и до сих пор ты ни разу его не побил. Потому что ты –старый и немощный.

– Ну, подожди, Янка. Мы сочтёмся. Дай только добраться до тебя! За все оскорбления ответишь! –угрожал он, смеясь, и боль отступала.

–Конечно, отвечу! –радостно подтверждала она. –Вот приедешь, буду тебя кашкой кормить, дедуля. Плед подтыкать, чтобы не замерз. В поликлинику водить. А ты будешь ревновать меня к молодым медбратьям. Потому что все будут любоваться моей красотой.

– А обещала хранить верность, –вздыхал Стальной.

–Так я и храню, до твоего приезда. А потом буду просить у тебя совета насчет мужиков. Потому что у тебя же опыт, а я его не пропьешь. Если изменить рядом с тобой, так это не считается. Я же с твоего согласия. Будешь лично одобрять всех любовников. А если тебе кто-то из них не понравится, то клянусь, даже близко к нему не подойду.

–И почему мне всегда нравятся стерляди? – вздыхал Стальной.

–Потому что ты сам старая стерлядь! – парировала Янка.

–Ну с этим не поспоришь, –соглашался Стальной. –А еще потому, что мой покойный папа всегда говорил: " Нужно жениться на стерляди, чтобы она, перебесившись, стала хорошей женой. А не на хорошей девушке, которая взбесится и потом станет стерлядью".