Разве что не кряхтя, он медленно поднялся, подошел к бару, взял чистый бокал, налил половину, вернулся, плюхнулся расслабленным телом в уютные диванные объятья, сделал большой глоток и закурил.

Все вполне закономерно. Могло быть и хуже!

Могла быть череда любовников, уже не скрываемых, а официальных, круговерть ее развеселой тусовочной жизни – с ночи до утра, полдня отсыпных, как смена на режимных предприятиях. Остальные полдня – бутики, рестораны, подружки, выбираемые по одинаковой толщине мужниных кошельков, косметические салоны и клиники, элитные театральные и киношные премьеры, следующие за ними по обязательной программе клубешники по очередной вахте – с ночи до утра. Подставлялово и полоскание его имени. Дорогие курорты, звездные отели, один и тот же круг общения, плавно перетекающий с зимних Альп на летние Карибы и Лазурный берег с непродолжительным посещением родины, а именно государства Москва.

Они жили каждый своей жизнью – он своей работой, не заканчивающейся никогда, она круговертью определенной жизни жены богатого человека – и почти не виделись.

Это она точно подметила – порой он удивлялся, обнаружив ее в квартире. Спали они в разных спальнях – он ложился поздно, вставал рано, спал очень чутко, она ложилась рано, вставала поздно и спала как убитая от переизбытка эмоций, танцев, встреч и наличия шампанского в крови.

Когда случались официальные приемы, где положено присутствовать с женой, они, изображая «правильную пару», присутствовали, но сразу после прихода и протокольных приветствий – порознь. Он, отбыв необходимое для него время, пообщавшись с теми, с кем планировал встретиться, как правило, уезжал, она оставалась.

Победный попытался вспомнить, когда они последний раз занимались сексом?

И не смог.

Когда он занимался последний раз, помнил четко – позавчера с Леной, девушкой из отряда постоянно присутствующих во всех возможных местах появления богатых и знаменитых, умненькой, милой и с мозгами, окончательно не забубенными единственной целевой направленностью – поимкой богатенького «папика».

Он женился на Ирине четыре года назад, устав от череды барышень из данного отряда, обязательным соцпакетом прилагающихся к бизнесменам его уровня, кочующих с одного ВИП-мероприятия на другое.

Она ему понравилась и показалась не настолько испорченной конкретностью цели и осознанием собственной исключительности, неизменно наступающим при постоянном отирании около сильных и известных мира сего.

И ему хотелось детей, семьи, домашности.

Ирина очень старательно делала вид, что ее не интересуют его деньги, не менее старательно, по всем инструкциям съема богатых мужиков, отказывалась от дорогих подарков, делая упор на разухабистый секс, намекала, печально вздыхая, на любовь к нему, как к мужчине и личности, с отрывом от его благосостояния.

Он усмехался про себя, видя все эти заходы, и даже немного верил ей, прекрасно зная все наперед, но принимая участие в этом постановочном спектакле.

После нескольких тонких, как ей казалось, намеков на женитьбу, прямолинейных, как танковая борозда, для его знания жизни и людей, лежа на развороченной кровати, наблюдая за ее одеванием, он неожиданно для себя решил: «А почему бы нет?»

– Ты хочешь за меня замуж? – лениво поинтересовался Дмитрий Федорович.

Она вдевала серьгу в ушко, стоя перед зеркалом. И Победный с неким удовлетворением наблюдал в зеркальном отражении метаморфозы ее лица, как смену кадров: удивление, ошеломление, испуг, робкая надежда, переполох и, наконец, маску спокойствия.

– Хочу. – Она повернулась к нему, забыв убрать руки от уха, так и не вставив серьгу в дырочку на мочке. – Ты же знаешь, я тебя люблю и хочу за тебя замуж.