Да что б вас всех! Сговорились они там что ли?

Забросил гаджет в сумку и открыл учебник, недовольный как алкоголик, только что вышедший из глубокого, но любимого запоя. Остаток учебного дня, ожидаемо, Рябова терлась рядом со мной, садясь за мою парту и осаждая разговорами.

- А правда, что вы из-за меня подрались?

- Чё? – поднял я на нее глаза.

- Тимашов так мне сказал, - пожала она плечами.

- Ах, ну раз Тимашов сказал, - отмахнулся я, а Рябова от чего-то не въехала в мой очевидный сарказм и ослепительно мне улыбнулась. Боже, за что?

Даже Таня заметила, что Оля вьётся вокруг меня и сочувственно потянула, когда мы стояли рядом в столовой на большой перемене.

- Рябова положила на тебя глаз.

- А я положил на нее болт, - оскалился я.

- Фу, как грубо, - прыснула в кулак девчонка.

- Зато честно, - пожал я плечами.

И только на физкультуре, на перекличке, я узнал истинную причину отсутствия моей белокурой зазнобы – Толмацкая на больничном. ОРЗ.

Черт!

14. Глава 13

POV Стас

Дни пролетали за днями, унылые, безразличные, постылые. Без Арины это была просто школа, а не какая-то там «Золотая Лига». Золотая она с ней, а без белокурой девчонки, что свела меня с ума – так, седьмая вода на киселе. Неделя прошла, а кажется, что целый год пролетел, где перманентно я скучаю по ней и жду, когда время отмотает срок моего одиночества.

Дважды ей звонил. Не взяла трубку. Зато всю неделю на переменах я слышал, как с ней трендела Рябова, а еще Седых. А-р-р! Меня игнорила, а с этим ушлепком болтала напропалую, чем блондинчик несказанно гордился. Разговаривал с ней он максимально громко, а потом на таких же тонах принимался обмусоливать со своими подданными все то, что они только что обсудили с Толмацкой по телефону. Дословно не припомню, но типа:

- Ах, моя Аринка опять затемпературила. Ой, кашель ужасный. Ай, аппетит пропал. Моя девочка, заеду к ней сегодня, согрею своим теплом.

Фак!!! От ревности меня конкретно коротило, штырило и колбасило. Порой думал, что не сдержусь и натворю опять делов. Пронесло.

Но, вопреки всему, я не сдавался и писал ей почти каждый божий день. Хрен-то там! Я не спасую. Не подарю ее какому-то прилизанному мажору!

Вот только диалоги наши в переписке складывались странные и до безобразия противоречивые. Будто бы я ходил по острию ножа, но даже не понимал, что один неверный шаг и мне крышка. Ну вот, посудите сами.

Я: «Как ты? Я волнуюсь».

Ариша: «Отвали, Гордеев!».

Я: «О, как! Ну спасибо. Направление хоть укажешь?»

Ариша: «Налево пойдешь – Олю найдешь. Направо пойдешь – Таню найдешь. А прямо пойдешь – от Арины в бубен получишь!»

Я: «Ревнуешь значит?»

Ариша: «О, нет! Просто злюсь, когда на жизненном пути встречаются мудазвоны».

Я: «Это я-то мудазвон?»

Ариша: «Бинго!»

Я: «Я давно дорогу выбрал. Ясно тебе? Так что, в бубен так в бубен. Согласен».

Ариша: «Сдался мне твой бубен, п-ф-ф».

Я: «А все! Я уже прямо шагаю семимильными шагами».

Молчит, почти весь день ничего не отвечает. Не выдерживаю, строчу опять, жуя нервно губы.

Я: «Пойдешь со мной на Осенний бал?»

Жму на «отправить», а потом задумчиво смотрю на доску, где Таня бегло выводит соответствия между формулой вещества и его тривиальным названием. Задания пошли сложные, нас готовят к экзамену и олимпиаде, но я не обращаю внимание ни на что, кроме переписки с Толмацкой.

А она все не отвечает, а я хмурюсь и тру переносицу. Меня ломает эта неопределенность. То мне мерещится, что моя девочка вспыхнула, то, наоборот, кажется, что никогда не горела и просто играет со мной как кошка с мышкой. Тешит свое самолюбие. И от этого на душе становится паршиво, страх пронизывает внутренности, накручивая мои кишки на невидимую вилку. Ненавижу быть на вторых ролях! Я хочу быть центром ее Вселенной, ориентиром, незаменимым жизненным маяком. А она ломается, как отечественная Лада Приора. Ну вот какого, спрашивается?