Ссыкуны. Трое на одного. Ну вот прям фу!

- Никого он не кошмарит, - тепло улыбнулся я преподу, но показательно отряхнулся.

- Вот видите, Иван Виссарионович, никого я не кошмарю, - пожал плечами Седых.

А потом я ушел, но четко понимал, что с этими скотами надо что-то решать. Мне нужна Арина. Я за ней сюда приехал. Нужны бабки ей? Ну так будут. Просто надо немного подождать, а там уж весь мир будет у ее ног. Я не отец и его ошибок совершать не стану, так что все у нас будет по-другому, как у людей.

Она моя принцесса, а я ее принц на белом коне. Сказка!

Обогнул преподавателя и пошагал туда, куда и направлялся – набить желудок. А успешно справившись с этим делом, отправился на последние два урока химии.

С порога меня сразу же взяла в оборот училка.

- О, новенький! Гордеев, да?

- Ага, - кивнул я.

- Пошли-ка со мной, надо помочь принести пару коробок из подсобки для лабораторных.

- Не вопрос, - скидываю я рюкзак на ближайшую парту и иду вслед за женщиной. Улыбаюсь сам себе, она похожа на гнома – маленькая, полненькая и рыжая. У нее даже фамилия говорящая – Малышкина. Малышкина Марина Альбертовна.

Доходим до подсобки, и она долго копошится между стеллажей, а я, пока есть свободная минутка, переписываюсь с отцом. Он интересуется как дела у теть Зины и меня, как успехи в новой школе и нашел ли я себе новых друзей. В Питере их была тьма, а тут ни одного, но сообщать это родителю я не собираюсь. Зачем?

- Вот, бери эти две коробки, - указывает мне преподаватель, а я вздрагиваю от неожиданности, погруженный в свои мысли.

Подхватываю, на что указано и иду обратно, пока химичка суетится рядом, переживая за сохранность своих колб и мензурок.

- Ой, осторожнее! Гремит как. Так, так, не разбей только ничего. Ой…Ага, ставь сюда, - и указывает мне на стол в учительской при кабинете химии.

- Это все? – спрашиваю я, слыша как надрывается звонок на урок.

- Нет, помоги разобрать, - и мы вдвоем долго и упорно потрошим коробки, пока женщина не нарушает тишину вопросом, - у тебя только по математике хорошо или ты полный технарь?

- Полный, - киваю я.

- На Олимпиаду по химии не хочешь поехать в этом году? – пытается заглянуть она мне в глаза.

- Не хочу, - честно отвечаю я.

- Но поедешь, - кивает она уверенно, и я хмыкаю.

- Поеду, если очень надо.

- Отлично! Запишу тебя после уроков, не убегай быстро.

И машет мне следовать за ней, где уже весь класс ждет только нас двоих. Меня, конечно, не точно, но вот учителя так уж наверняка.

- Так, Гордеев, садись к Толмацкой, - неожиданно повелительным тоном объявляет химичка и я без промедления делаю так как мне говорят.

Рябова, та, что Оля, недовольно закатывает глаза. Седых мстительно поджимает губы и хрустит костяшками пальцев. Его прихвостни тоже скалятся, как адские гончие. Сама же моя блондинистая зараза таращится на меня испуганно, наблюдая, как я подхватываю рюкзак, иду к ней, а потом и сажусь рядом.

Рядом! Ну наконец-то!

И пока химичка распинается о теме лабораторной работы, я смотрю на Арину, а она невидящим взглядом полирует доску. Во рту от ее запаха собирается слюна. Пульс зашкаливает. Вместо мозгов в голове образовался идеальный газ. Черт! Это всего лишь урок химии, а я уже слетел с катушек. Что будет, когда я наконец-то доберусь до нее?

Атомный взрыв, не иначе!

- А можно мне заменить напарника? - слышу я ее голос и радость внутри меня резко трансформируется в слишком очевидное разочарование.

- Нет нельзя, Толмацкая! Всё, все за работу, время пошло, - хмуро порешила Марина Альбертовна и я мысленно ее расцеловал.

А эта фифа неприступная уже сопит недовольно и рывками начинает расставлять на столе мензурки и колбы. Бесится! А я тащусь.