– А что, даже удобно: открыл люк в погреб, а там морковка растёт! – Малыш сделал вид, что радуется такой удаче. – Ай!

Это Белочка дала ему подзатыльник.

– Ай!

Это Толстый попытался дать подзатыльник Малышу, но сам получил от Белочки. Раздавать подзатыльники здесь имела право только она.

– Малыш, ты понял, что у тебя есть занятие на ближайшую неделю? – спросила Белочка, держа руку над его затылком.

– Понял, – сник Малыш, потирая голову.

– И повеселее, пожалуйста. Любишь летать, люби и грядки копать.

Неделю он копал новые грядки, потом прошла ещё неделя, а потом прошёл месяц, за который с Малыша практически спала опухоль от пчелиных укусов.

Пчелы покусали его за то, что он пытался использовать их в качестве подъёмной силы для модернизированного воздушного шара. Пчелы против дыма, называется. Что не понравилось глупым насекомым – осталось загадкой. Но, судя по тому, как Малыш подпрыгивал, убегая к речке, подняться в воздух ему почти удалось. Причём без шара, только с пчёлами. А потом он сам был как воздушный шар – такой же круглый.

– Нет, они безнадёжны, – вздыхая, объяснял почти не опухший Малыш дворовому псу Шарику. – Одно слово: гномы. Землеройки. Не понимают они нас, свободно парящих в небе подобно птицам.

Шарик наклонил голову и высунул язык. Вместо того, чтобы убежать, поскуливая.

– Но ты-то меня понимаешь?

Шарик часто задышал.

– Ты же хочешь летать?

Шарик забил хвостом.

– Так давай я тебя научу! – вскочил Малыш.

Шарик запрыгал вокруг него, радостно полаивая. Наивный пёс решил, что Малыш собрался с ним поиграть.

– Ах ты, мой лётчик! – умилился Малыш.

Он приходил домой только есть и спать. Пропадал в лесу, что там делает, никому не говорил. Щёки у него впали, руки трясись, глаза горели и смотрели слегка в разные стороны.

– Малыш, ну-ка посмотри в этот угол, – сказал как-то вечером Толстый. – Пуговица укатилась, темно, не могу найти. Посвети своими зенками.

– Ой! – испугалась Белочка.

Из глаз Малыша действительно вырывались два неярких, но вполне различимых луча света.

– Вот это я понимаю, глаза светятся, – позавидовал Профессор, – а я до сих пор думал это так, оборот речи.

– Ты что затеял? Гадость какую-то снова? – сразу догадалась Белочка, что, в общем, было не трудно. – Ну-ка, посмотри мне в глаза! Ой, нет! – зажмурилась она от света. – Лучше не смотри.

– Кстати, а что это Шарик из будки не вылезает и спит всё время? – не дал ему ответить Профессор.

– Он устал. Он кошек гонял, – объяснил Малыш, честно светя глазами в стену.

– А! – успокоился Профессор.

Знал бы он, как Шарик гонял этих несчастных кошек!

– Ну, всё, лети, – сказал Малыш и поцеловал Шарика в мокрый нос.

Если уж феи летают, привязав себе на спину крылья, если у гнома получается летать, то собака с такими умными глазами должна носиться по небу как ястреб-собачатник, решил Малыш. А что до сих пор не носилась, так это потому, что ей крылья не давали. Шарик вывалил из пасти язык, часто дышал, но взлетать не собирался.

– Эй, лети, давай!

Малыш замахал руками, показывая Шарику механику полёта. Глупый пёс весело тявкнул. Малыш попытался подбросить собаку в воздух. Родители у Шарика были волкодавы, и это он мог подбросить в воздух Малыша, но никак не наоборот.

– Эк мы тебя перекормили, – сделал вывод Малыш, вытирая пол со лба. – Ладно, будем взлетать с разбега. Побежали! – крикнул он.

Шарик бежал за Малышом, радостно лая. Пробежав несколько километров, Малыш встал на четвереньки и тяжело задышал. Как старая собака. Шарик весело прыгал рядом. Как молодая собака.

– Ах, ты, собака! – ругнулся на него Малыш.