Охнула и отпрянула от него как ошпаренная.

– Ты знаешь, что ты очень грубый? – прошипела ему.

– Мне ни к чему быть с тобой любезным. Тебе даже нет восемнадцати. А это значит, толку от тебя никакого.

Замерла на секунду, пытаясь понять, что он имеет в виду, а когда поняла, мои щеки залились краской.

– Что? Между прочим, мы с тобой теперь родственники, я твоя сестра.

– И поэтому ты так вырядилась на простой домашний ужин?

– Я не вырядилась, я всегда так выгляжу.

– Живи, пока отец вас не выгнал, наслаждайся, ведь когда еще, только избавь меня от своего навязчивого внимания.

– Ты очень и очень грубый, – я нахмурилась, – я…я вообще не буду больше с тобой разговаривать.

– Меня устроит.

И он снова уткнулся в телефон.

– Ну, что, как пирожки?

Тетя Валя отвлеклась на время рекламы от телевизора и повернулась к нам.

– Очень вкусные, – сказали мы в один голос, после чего я поблагодарила за прекрасный ужин и встала из-за стола.

Пулей влетела с кухни и поспешила в свою комнату. Поплотнее закрыла дверь и принялась нарезать круги, благо места хватало. Комната по размеру не уступала всей нашей прошлой квартире.

Меня бесило все. Начиная от наглого тона мажора, и заканчивая смыслом его намеков и утверждений. Какой же он самовлюбленный, надменный, противный тип.

Кинулась к альбому и принялась делать зарисовку-карикатуру. Будет знать, как хамить. Сейчас я его таким нарисую, таким, что мало не покажется.

Внезапно рука с карандашом застыла в воздухе. До этого я обижалась только на его слова по поводу меня, а сейчас задумалась над другими его словами. Теми, где он сообщил, что дядя Петя женился уже в четвертый раз. Неужели это так и есть, как он сказал? Бедная моя мама, она так счастлива сейчас. Знает ли она об этом? А вдруг дядя Петя скрыл от нее такую важную информацию? И что делать мне? Открыть ей глаза на такое поведение ее мужа, чтобы знала заранее, чем все может закончиться, или не вмешиваться? Вдруг она расстроится? Не хочется быть той, кто спустит ее с небес на землю.

Прикидывала и так, и этак, как лучше поступить, а в этот момент телефон ожил. Мама. Точно, она же обещала перезвонить вечером.

– Да, ма, привет.

Подключила видео-связь, и улыбнулась ей.

– Лизок, привет. Ну, теперь я могу говорить, а ты? Уже поужинала? Не отвлекаю?

Мама сидела на кровати и расчесывала свои длинные непослушные волосы, в точности такие, как у меня.

– Нет, как раз только что поужинала, а теперь рисую.

– Молодец. Кстати Петечка говорит, что с сентября ты сможешь ходить в ту художественную школу, «Жарптица», куда мы так хотела попасть.

– Правда?

– Да, скажи, здорово?

– Ага.

Если бы она сообщила об этом скажем вчера, я бы обрадовалась, да еще как, ведь я просто бредила этой элитной и очень дорогостоящей школой. Работы учеников этой школы неизменно занимали первые места на всевозможных конкурсах, даже на международных. Но в свете высказывания Кирилла, моя радость была уже не такой сильной.

Во-первых, не хотелось выглядеть транжирой чужих денег, а во-вторых…Надо хотя бы выяснить, как долго продержались прошлые женщины престарелого ловеласа в статусе жен. Конечно, дядя Петя для своих лет выглядел хорошо, можно сказать отлично, но после получения новой информации его образ как-то померк.

– Мам, – хотела спросить про жен, но струсила, и закончила совсем не так, как планировал, – как прошел полет?

– О, очень здорово. В следующий раз поедем с тобой вместе, и ты сама попробуешь. Море впечатлений.

– Мам, – вторая попытка, – а сколько раз до тебя дядя Петя был женат?

– Сколько раз?

– Ну, да.

– Нисколько, а что?

– Как нисколько?