– Ясно. Опять паническая атака. Тебе к врачу надо, – хмурится он.

– Да-да, конечно. К врачу. Я непременно пойду, но сегодня побудь со мной, сколько сможешь.

– И давно тебя колбасит? Ты вообще спала?

– Вчера почти не спала, и сегодня не могу, – признаюсь я с облегчением, кажется, он надо мной сжаливается.

Макс достает телефон и заднего кармана, что-то в нем проверяет и сдается.

– Ладно, я посижу с тобой, пока ты не уснешь. У тебя входная захлопывается?

Я остервенело киваю. Слава богу, он не уходит.

– Пошли. Показывай, где спишь.

Я веду его в спальню. С телефоном в руках Макс усаживается в кресло у окна. Я залезаю на кровать и обнимаю одеяло, но и через десять минут я не могу успокоиться. Мне все кажется, что стоит мне моргнуть, как Макс уйдет. Я еще некоторое время ворочаюсь, но все же, в конце концов, решаюсь попросить:

– Ты не мог бы пересесть на кровать? Я так буду чувствовать, что ты рядом.

Макс отрывается от экрана и смотрит на меня скептически.

– Если это трюк, чтобы со мной переспать, то у тебя ничего не выйдет.

– Да какой-там переспать, – бормочу я. – Мне бы от мужиков перестать шарахаться.

Он хмыкает, но помедлив все же пересаживается на кровать, потом подумав вытягивается на краю постели. Пальцами ног я чувствую ткань его спортивных штанов, это успокаивает. Какое-то время все идет нормально, и я даже начинаю задремывать, но тут Макс тянет через меня, чтобы сделать чуть тусклее свет бра над изголовьем.

Меня тут же начинает накрывать. Я задыхаюсь. Он резко отдергивает руку.

– М-да, с твоей профессией это проблема, – задумчиво тянет Макс, разглядывая меня. – Так ты все равно не уснешь.

Не понимаю, какое отношение танцы имеют к моей проблеме? Я же с женщинами занимаюсь.

– Посмотри на меня, – жестко сказал Макс. – Сейчас ты дома, в безопасности. Здесь светло, кроме нас никого нет, и ты все контролируешь. Ты это понимаешь?

Я киваю.

– Когда я делаю так, – он вдруг кладет мне руку на внутреннюю сторону бедра. – Ты можешь сказать «стоп», и я остановлюсь.

Расширившимися глаза я смотрю на его ладонь, которая скользит выше и накрывает мой лобок поверх трусиков.

– Или так. Ты можешь мне запретить. И я остановлюсь. Продолжим?

Я молчу не в силах определиться, на каком уровне сейчас мой страх. Возможно, если бы Макс хоть как-то продемонстрировал мне свое желание, я бы убежала в ужасе. Но его действия скорее напоминают медицинскую процедуру.

Мое молчание он воспринимает как согласие. Повторяя действия Комолова, Макс задирает на мне рубашку и прикасается к соскам. Я смотрю на его пальцы и не могу оторвать от них взгляда.

– Мне остановиться? – напряженно спрашивает он.

Мотаю головой. Макс продолжает осторожно ласкать мое тело, вырисовывает восьмерки на животе, гладит груди, пощипывает соски, водит кончиком пальца там, где под трусиками смыкаются половые губы, слегка надавливает между ног.

Мне уже жарко. Дыхание становится прерывистым, но сейчас я не боюсь. И я не хочу, чтобы он останавливался.

А Макс решает усложнить эксперимент. Он нависает надо мной. Ждет. Паники нет. Наклоняется и проводит языком по уже напряженным соскам. Обхватив и слегка сжав левую грудь, Макс начинает втягивать сосок в рот. Следом он прокладывает дорожку из поцелуев к моему беззащитному горлу, потом выше, находит мои губы и углубляет поцелуй.

И не разрывает его, когда его рука забирается мне под резинку трусиков. Макс продолжает меня целовать, пока его пальцы поглаживают мою щелочку. По тому как они скользят, я понимаю, что я абсолютно мокрая. Мокрая для него. И вот средний палец, наконец, раздвигает складочки и безошибочно находит томящуюся бусину. Макс разрывает поцелуй, и, глядя на мое искаженное страстью лицо, ласкает меня там, где я сама никогда себя не ласкала. Он круговым движением водит по клитору, потирает его между пальцами. И если сначала я только тихо постанываю, то сейчас я это делаю в голос.