Да уж.

И через молодое юное тело…

Я это прекрасно знаю!

***

Тамерлан объявляется вечером следующего дня. Мы ужинаем в кругу семьи. Мне через силу приходится присутствовать на этом дурацком мероприятии.

Видеть его снова невыносимо мучительно. И дико стыдно! Особенно после того, что он сотворил со мной вчерашним вечером.

Мама на меня полдня недобро поглядывала и бранила за оплошности жестче, чем обычно. Как будто догадалась о нашем грязном секрете.

Из-за этого мне некомфортно находится в их компании, к тому же, совестно. И жутко стыдно. Мать будто насквозь меня видит. Так паршиво в душе еще никогда прежде не было.

— Ну что, Тамик, когда вещи собирать? — мама поглаживает мужа по крепкой ручище ноготками с аккуратным маникюром, который специально сделала под свадебное платье и украсила его дорогими камнями — настоящими фианитами.

— Куда? — жует он слова вместе с куском стейка. Как зверь вгрызается в сочное мясо свежеприготовленной говядины. — Очень вкусно, Регина, отлично готовишь.

— Ох, спасибо, да это для меня пустяковое дело, — краснея, отмахивается она, а я губы кусаю до крови и мысленно рыдаю.

Как горько!

Это похвала должна была быть адресована мне.

Несправедливо.

Это я мучилась и пыхтела над блюдами целый день, а вся слава досталась маме!

— К тебе переезжаем, — возвращается она к теме прошлого разговора.

— Я завтра уезжаю в важную деловую поездку, когда вернусь, обсудим этот вопрос. Будете жить со мной. Обе, — на слове обе он хищно блеснул своими волчьими глазами, глядя строго на меня. Я сглотнула сухой ком. — Самолет завтра. Через пару дней вернусь.

— О, прекрасно!

— Ваша квартирка не годна для жилья, слишком тесная и простая. Я головой потолок задеваю, — недовольно возмущается он.

— Конечно, конечно. Ты прав.

— Ремонт здесь не поможет.

— Я полностью согласна! Начну собирать вещи.

На секунду виснет молчание.

Тамерлан вдруг обращается ко мне лично, насквозь прожигая черными глазами.

— Выглядишь уставшей, Дина. Не то, что твоя мама. Ты заболела?

— Ой, это она от безделья! Если ничего не делать целыми днями, то, конечно, в улитку превращается. Движение это жизнь, — непонятно шутит мама. — Мне вот некогда уставать. Я с пяти утра на ногах. Готовила, для тебя, любимый МУЖ старалась. Надеюсь, угодила.

На жёстком лице мужчины появилось недовольство.

— Дина, почему ты маме не запретила так много у плиты стоять? Ей нельзя напрягаться. Это нехорошо в ее положении.

Они все на меня взъелись ни за что.

Хватит!

Достали!

Я бросаю ложку и встаю со стола.

— Спасибо, я наелась. Пойду лекции почитаю. Скоро зачет.

Быстро шагаю прочь из кухни, направляя в свою комнату.

Мне так плохо морально, что хочется застрелиться.

Я сажусь за компьютер и начинаю искать работу, вычитывая объявления. Делаю заметки в телефоне, сохраняя адреса организаций. Потом собираюсь позвонить Вике — одногруппнице, напросится к ней пожить в общагу.

Надоело. Я долго терпела, потому что мне было жаль одинокую маму. Она обзывала меня неблагодарной нахлебницей, ведь она потратила на меня лучшие годы жизни. И если бы я ушла, то поступила бы некрасиво.

Так я убирала в квартире, готовила еду и выполняла разные поручения. В благодарность за то, что она меня вырастила и воспитала. ОДНА.

А еще мать с детства держала меня в ежовых рукавицах и внушала, что я ни на что не способна. Таким образом, ей удалось слепить из меня послушное растение, воспитывая жестко и строго. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. И страх. Что у меня самой ничего не получится.

Сейчас унижения достали до такой степени, что я больше не могу терпеть. Надо действовать. Хочу исчезнуть из их жизни! Чтобы они никогда меня не нашли… Пусть Тамерлан страдает, если меня потеряет. Хотя, ему же на меня пофиг. Он всего лишь меня трахает и развлекается, издеваясь. При удачных обстоятельствах сует в меня свой толстый и огромный член, доводя до безумия… Хватит!